Кровавая Аврора.
для себя людьми и как-то выживать в, как оказалось, суровом мире.
С самого начала Бекки поняла, что находиться в этом месте ей будет крайне тяжело. В первые дни девочки особо не разговаривали друг с другом, потому что пытались прийти в себя и как-то осознать произошедшее с ними горе. Потеря родителей и дома заставила их на какое-то время замкнуться в себе. Но учителя не стали ждать, пока дети свыкнутся с мыслью о своих потерях. Уроки начались на следующий же день после знакомства с Маргарет Поло Франко.
И весь день девочек учили вышивать. Их усадили в хорошо освещённую комнату с огромными окнами, каждая заняла либо скрипучий стул, либо место на длинной лавке, и получила по две катушки с нитками разных цветов, иглу и ткань, натянутую на деревянный круг. Девочки сидели и под монотонное тихое бормотание пожилой, полностью седой учительницы шили добрых шесть часов с перерывом на обед. Бекки тогда возненавидела всё: иголку, которую втыкала то вниз, то вверх, нитки, которые никак не попадали в ушко, узелки, которые завязывались криво или то и дело развязывались. Она умудрилась уколоться всего несколько раз, а бусинки крови выступили всего дважды, но пальцы всё равно болели и казались опухшими из-за долгого монотонного движения.
Бекки было скучно. Она ненавидела сидеть на месте, ей нравилось проводить время активно, двигаться, куда-то стремиться, мчаться к приключениям. А однообразное шитьё её утомляло. Она видела, что многим девочкам это дело понравилось, и они увлечённо вышивали цветочки и даже пробовали что-то новое, о чём ещё не успела пробубнить учительница. Но Бекки не могла усидеть на месте, вечно отвлекалась, елозила на неудобной лавке и порой даже не смотрела на узор, который вышивала. А в голове представлялось, как сейчас мальчишки изучают отличия разных мачт, парусов, как им показывают на маленьких корабликах, как они устроены. И ведёт у них весёлый и добрый учитель, отчего уроки становятся похожи на игру. А у неё вела нудная старуха, голос которой звучал так монотонно и тихо, что Бекки несколько раз едва не уронила голову на грудь. А слушать учительницу даже через силу было невозможно, потому что едва ли можно было понять логическую цепочку её рассуждений, которые перепрыгивали с одной мысли на другую. И то, для кого она говорила, если из девочек никто, кроме одной, не знал кастельский язык?
Нет, Бекки точно не хотела провести так следующие восемь лет своей жизни. Если бы она занялась корабельным делом, то ей, во-первых, это бы нравилось, а, во-вторых, она бы смогла уплыть на поиски отца.
Как только эта мысль созрела в голове, Бекки так и подскочила на месте, словно её ткнули иголкой. Найти отца! Ведь если ей никто не поверит, что она принцесса, то она обречена жить в приюте. Что, если отец будет искать её повсюду, но не подумает об этом злачном месте? Тогда не найдёт дочь никогда. Но она, она сможет оплыть весь белый свет, лишь бы найти его.
Бекки снова почувствовала, что ей хочется куда-то бежать и что-то делать. Она просто обязана была проговорить с госпожой Франко и упросить перевести её в группу к мальчикам.
Это и занимало