Черный капеллан. Павел Сморо́дин
от остального города, и слегка улыбнулся. В каком-то метафорическом смысле – это граница его жизни: в одной половине он – инспектор полиции, недоучившийся три месяца до степени бакалавра юриспруденции, устроившийся в жизни неплохо, перетащивший из трущоб сестер, а в другой – вечно голодный и замерзший малыш Йона, первый и единственный сын Баллиана Шила. Интересно, а что разделило жизнь Нелина?
Сказки описывали диких д’эви как величественный и гордый народ. Они были чуть ли не воплощенной гордостью, граничащей с гордыней. Вот только помощник не походил на того, кто олицетворяет собой мудрость первых народов. Нет, в нем чувствовались еще старые манеры, но именно чувствовались. С каждым новым днем это смутное ощущение становилось все меньше и меньше – испарялось, подобно духам, оставляя после себя только запах немытого тела.
Сейчас помощник решил подготовиться основательно: достал из бардачка пару револьверов, ножи, откопал в багажнике обрезок трубы, который использовал как удлинитель для баллонного ключа. Все свое оружие он быстро рассовал по карманам и развесил по ремням. Трубу сунул в рукав плаща.
С ним вопрос решенный – пойдет в любом случае, а вот парнишка-водитель вызывал сомнения. Рано еще ему соваться на городское дно.
– Сиди тут и жди нас, – приказал инспектор Оберину. – Если через три часа мы не выйдем из «Зверинца», то можешь смело уезжать – наши трупы ты не найдешь без медиатора. А второго достаточно тупого медиатора, чтобы он согласился сунуться сюда без роты солдат, ты точно не найдешь.
– Сэр…
– Да не ссы ты, – Нелин хлопнул парня по плечу. – На этой стороне моста тебя не тронут. Главное – из машины не вылезай, а то тебя разденут, или колеса снимут. В самом крайнем случае можешь пугнуть местных гопников нами. Скажешь, что ждешь Хромого и Висельника. Нас точно каждая собака знает.
– Ага, – согласился с помощником инспектор. – И Черные руки тоже.
– А… черт, про них я и забыл. Тогда так, говори про нас в крайнем случае, но только не парням с татуировкой черной руки на глазу. Понял?
Оберин явно ничего не понял, но на всякий случай кивнул.
– Погоди, – вдруг вспомнил Йона, – а Дочери.
– Черт, про них я тоже забыл. Так, сопляк, если какая-то баба предложит трахнуться за пару грошей, то смело шли ее. У каждой второй сифилис, а у каждой первой – триппер. Если не хочешь спустить половину жалования на доктора и ртутные мази, то к бабам местным даже не подходи.
– Еще Пики.
– Им-то что на этой стороне моста делать? Далеко же.
– Так они Бегунков порезали недавно, все дно трепалось, что Пики теперь граничат с городом.
– Черт, – помощник напрягся. – А ты прав, помню такой треп. Знаешь, я начинаю думать, что нам там не будут рады.
– Пошли давай. Ты, – инспектор указал пальцем на водителя, – сидишь в тачке и не отвлекаешься ни на что. Три часа – и валишь. – Пальцы постучали по часам на приборной панели. – В восемь десять чтобы и духу твоего тут