Бей первая. Юля Артеева
присвистывает:
– Так ты работяга?
– А что, тебя проспонсировать? – она сует руки в карманы.
А я говорю, глядя на часы:
– Ты не ела.
– Что?
– Ты с завтрака не ела. Как ты пойдешь на работу?
Мальвина, как обычно, грубит, когда я попадаю в цель:
– Мамочка, я сама разберусь.
Я смотрю на нее, не моргая. Упрямая до одури, иногда так и хочется как-то ее одернуть. Наорать хотя бы. Но без касаний. Никогда не позволил бы себе ее как-то грубо схватить или встряхнуть. Понятно, почему. Но злит страшно.
Положение спасает Диман:
– А пойдемте ко мне. Мамка борща наварила, все пожрем. Она против не будет, вы знаете. Только по видео ей позвоним, она растает.
Милана для вида сопротивляется, но идет с нами. Я знаю, что она голодная. Я не хотел бы, правда, но знаю. Поэтому я толкаю ее в плечо и говорю:
– Давай, киса, двигай, твое мнение не спрашивали.
-… – .-. .. … -..-
Дома у Белого, как всегда, чисто и аккуратно. Его мама – педант, да и он такой же. Даже шмотки свои на физре складывает, как в магазине. Разуваемся и сразу приземляемся кто куда, мы с Тимом на диван, Тоха в кресло. Милана продвигается по квартире осторожно, как кошка. Осматривается, чуть ли не принюхивается. Меня это забавляет. Диман уходит на кухню, и Мальвина в итоге следует за ним. Слышу, как спрашивает:
– Помочь чем-нибудь?
– Доставай тарелки из верхнего шкафа и половник. Нет, из этого ящика.
Они чем-то звякают и шуршат, мы пялимся в телек. Но я не смотрю, больше прислушиваюсь. Я всегда держу руку на пульсе, но к этой девочке я чувствую что-то другое. Мое стремление контролировать все, что с ней связано, меня даже настораживает. У меня такое ощущение, что я ждал ее все время с того вечера, когда мы впервые увиделись.
– Мальчишки, готово! – кричит Мальвина, и мы подрываемся с мест.
Когда заходим на кухню, то переглядываемся с глупыми ухмылками. Белый обычно кормит нас не так. Он ставит кастрюлю разогретого супа на стол, рядом кидает ложки и дай бог тарелки. Сейчас же все аккуратно расставлено, она нарезала хлеб и положила каждому салфетку. Конечно, это не ресторан. Но это та женская забота, которой нам всем так не хватает. Наши матери вечно работают. Отец есть только у Буса, но у него родители постоянно в командировках. Так что мы привыкли, что предоставлены сами себе. А когда тебе наливают суп и кладут рядом салфеточку, вот это простое женское внимание – оно очень подкупает.
Милана что-то видит в наших лицах, отчего смущается. И навешивает выражение безразличия. Какая же она смешная, боевая киса.
Сначала молча едим, очень сосредоточенно, потому что голодны все. Но мы с парнями хотя бы обедали, а Мальвина последний раз была в столовой после второго урока. Потом Белый достает из кармана телефон и набирает матери.
– Мам, я своих пожрать привел!
– Дим, ну что за слова, – она вроде бы укоряет, но сама улыбается.
– Ирина Львовна, здрасьте!
– Очень вкусно.
– Борщ просто бомба, Ирина Львовна!
Мама Белого смущается,