Клинок Смерти. Осколки. Сергий Бриз
его.
Денис, со злорадством в голосе, проговорил отцу:
– Батя, ты, как ей ухо крутанул, она и слышать перестала. Ей теперь орать на ухо надо.
Метсиев толкнул Анну в плечо кнутом и она, соскользнув с телеги, упала на землю, при этом охнув:
– Ох, Господи.
***
Патруль с тремя Красноармейцами дежурили у переезда, а Тимофей стоял с Гаврилой напротив, лузгал семечки и, отсыпая часть в ладонь Гавриле, рассказывал:
– Груз сдал, как положено, теперь поеду обратно к дому в Боровск. Дорога не близкая.
В этот момент Тимофей увидел, как Метсиев глумился над Анной, столкнул её с телеги со словами:
– Нюрка, тебе говорю глухомань лесная.
Анна сидела на земле, держалась рукой за ногу и беззвучно плакала, а Метсиев говорил сыну:
– Что она там расселась? Подними её.
Тимофей шустро проковылял к телеге Метсиева, подошёл к Анне, опередив Дениса, помог ей подняться на ноги, отряхнул её одежду от грязи. Анна с благодарностью посмотрела на доброе выражение лица Тимофея и промолвила:
– Спаси Господи тебя мил человек за доброту твою.
Метсиев обошёл телегу, оттолкнул Тимофея от Анны, бросив скупо словом:
– Помог и иди с Богом.
Он повернулся к Анне и, вытаращив на неё глаза, прошипел змеёю: – Что рот раззявила, иди, толкай телегу с Денисом, – при этом толкнул её в спину, так, что она на телегу-то и повалилась.
Тимофей на это действие оттолкнул Метсиева в сторону, обнял нежно Анну за плечи и также добро продолжал с ней говорить:
– Ушиблась, поди? Как зовут-то тебя милая?
Анна смутилась, но ответила:
– Нюра Метсиева.
Какое-то непонятное чувство сыграло в ней, подумала она, что этот мужчина, на протезе с клюкой в руках послан ей самой Судьбою.
Денис подошёл со спины к Тимофею, развернул его к себе лицом, взял за «грудки» и, дыша ему в лицо перегаром, грубо сказал:
– Тебе что надо, колченогий? Ковыляй отсюда по добру по здорова.
Народ начал собираться у телеги, так зеваки, чтобы посудачить и тут Анохин появился со своими холопами.
Тимофей без страха, спокойно ответил Денису:
– Ты почто обижаешь человека?
– Она дочь моя, что хочу с ней то и делаю, – встрял Метсиев и продолжил Анне:
– Что встала? Толкай телегу.
– Не отец ты, упырь болотный, – откровенно заявил Тимофей кулаку Метсиеву.
– Что, – возмутился Метсиев, – это я-то упырь? Ах, ты, вша на гребешке. Голодранец колченогий. Да я тебя сейчас плёткой промеж ушей твоих полосну, – и замахнулся кнутом на него.
Тимофей клюкой ткнул в грудь Метсиеву и тот, присев на полусогнутых ногах, заголосил Белугой:
– Миряне, да где это видано, чтобы отца дочери всякие уродцы палкой в грудь тыкали!?
Анохин с Гордеем и Фомой протиснулись сквозь толпу к Тимофею и Фома подстрекать начал людей:
– Красноармейцев тут всего-то на станции ничего, давай им бока намнём,