Щекотливый субъект. Отсутствующий центр политической онтологии. Славой Жижек
на хайдеггеровское понятие сущности языка как раскрытия бытия. Сталкиваясь с чем-то, что явно противоречит нашим глубинным убеждениям, мы можем отреагировать на это двояко: либо просто грубо отвергнуть это, либо возвести его в «возвышенную» форму, превратив во что-то, что не следует понимать буквально, что служит выражением более глубокой/высокой истины. Мы можем, например, либо отвергнуть саму идею существования ада (реального места, где грешники подвергаются бесконечным страданиям в наказание за свои дурные поступки), либо сказать, что ад – это метафора «внутренних переживаний», которые мы испытываем, совершив что-то дурное. Вспомним известное итальянское выражение «se non è vero, è ben trovato» – «даже если это не так, все равно хорошо придумано» или, иначе говоря, «если это не правда, то должно ею быть».
В этом смысле истории о знаменитостях, даже когда они оказываются апокрифическими, часто характеризуют их личность точнее, чем перечисление их реальных качеств. В этом случае также «истина обладает структурой вымысла», согласно известному выражению Лакана. У этого выражения есть прекрасная в своей непристойности сербскохорватская версия, которая очень точно передает протопсихотическое отвержение символического вымысла: «se non è vero, jebem ti mater!» «Jebem ti mater» (произносится как «ебем ти матер», а в английском переводе выглядит как «I'll fuck your mother») – это одно из самых часто встречающихся вульгарных ругательств; шутка, конечно, состоит в точном совпадении размера «è ben trovato» и «jebem ti mater» – обе фразы имеют одинаковое число слогов с ударениями в одинаковых местах. Это гневное восклицание с инцестуозными нотками, нападающее на наиболее интимный примордиальный объект другого: «Лучше бы это было правдой, потому что иначе я отымею твою мать!» Обе версии явно выражают две реакции на то, что в буквальном смысле оказывается ложью: яростное неприятие или его «снятие» в «высшей» истине. Пользуясь психоаналитическим языком, их различие – это различие между отвержением [Verwerfung] и символическим пресуществлением.
Но вскоре все становится гораздо сложнее. Относительно двусмысленного отношения у Фрейда и Лакана между Ausstossung (выталкиванием Реального, которое лежит в основе возникновения символического порядка) и Verwerfung («отвержением» или «исторжением» означающего из символического в Реальное) – иногда они отождествляются, иногда между ними проводится различие – Франсуа Бальме делает следующее уместное замечание:
Если Ausstossung – это то, что мы о нем говорим, тогда оно решительным образом отличается от Verwerfung: вовсе не будучи механизмом, присущим психозу, оно было бы открытием поля Другого как такового. В каком-то смысле оно было бы не отвержением символического, но само служило бы символизацией. Речь здесь идет не о психозе и галлюцинации, но о самом субъекте. В клиническом смысле это согласуется с тем фактом, что отвержение не мешает психотику и дальше пользоваться языком[9].
Этот вывод вытекает из ряда очень точных вопросов. Психотики действительно могут говорить, и в каком-то смысле они «живут» в языке: «отвержение»