Казим и Аэлита. Рим Юсупов
трудно разобраться
В чём жизни истинная суть,
В чём человеческое счастье.
Ведь все живём мы как-нибудь.
От наступивших дней завися,
Тех, что диктуют нам опять,
Как жить в них и в какие мысли
Своим сознанием вникать.
Какую цель себе поставить
И как ту цель осуществить.
Как самого себя заставить
Явленья дней тех полюбить.
Их новизна людей смущая,
Стремится миром овладеть,
Иные тайны открывая.
Так было. Будет так и впредь.
Отныне люди все свободны.
Никто не страшен им теперь.
Кто верит в бога, кто в природу.
Но, не едина суть всех вер.
24
И всё же, незаметно как-то,
Шла жизнь, не торопясь к мечте.
Казалось, что там, в Зигитяке
Могло случиться в годы те.
Одна из тысяч деревушек,
Татарских, бедная во всём.
Как будто были равнодушны
Здесь люди, погрузившись в сон.
Никто не знал о них в России,
Где жизнь бурлила без конца.
Где власть советов возносила
Над всеми, Сталина-отца.
Насквозь мог видеть он, наверно,
И город каждый и кишлак,
Ну и, конечно же, деревню
С названьем чудным – Зигитяк.
Хотя и там, зимой и летом,
Меняя истины идей,
Бурлило время незаметно
И обновляло жизнь людей.
25
Что знал Казим о тех событьях?
Он просто жизнь воспринимал
И первые свои открытья,
Как дар природы принимал.
И насекомые, и птицы
Его пленяли. По траве
Ползла большая гусеница.
Он веткой прикоснулся к ней.
Обвив собою ветку, быстро,
Она к Казиму поползла.
Отбросил ветку он. Но мысли
Его не содержали зла.
Не мог быть грубым и беспечным
Тот, кто природу изучал.
На клевер прыгнул вдруг кузнечик.
Его он нежно в руки взял.
Был голенастым, угловатым
Трепещущий кузнечик тот.
И отпустил его обратно
Казим: пусть радуясь, живёт.
26
Он и ежа успел заметить.
Не торопясь, тот, пробежал,
К той гусенице, что заметил.
Он их, наверно, обожал.
Лягушка, квакая, спросила:
Зачем здесь, у пруда, Казим.
Сорока вдруг заголосила,
Здороваясь, как будто с ним.
Ворона же, не захотела
И каркнуть, мимо торопясь,
Куда-то быстро полетела.
Лягушки