Прыжок в неизвестность. Борис Бейлин
при чем, ведь это Генка Федюшкин под стаканом вчера был?
– Ну как так при чем? Сэм есть Сэм, он везде.
– Ребята, смотрите на его рожу, Сэм же Генку выручать летит.
– Ага, выручать, да он сам спасается! Помните, каков Сэм был в субботу? Я пытался с ним поговорить, бесполезно было.
– Он пытался! Да вы оба хороши были. Все хохотали, слушая ваши бессвязные речи. Где бы ты ночевал, если бы я тебя до койки не довел?
– Точно, Петька прав, Сэм сам спасается. Помните, как он в тот вечер в одних трусах бродил по женскому этажу, пытаясь найти свою комнату. Пошел в сортир, да этажи перепутал.
Общий хохот прогремел по всему первому этажу.
– Не, ребята, вы все дураки. Он на своей водочной ракете нас контролирует, чтобы пили мы в меру, – встрял в разговор Макс.
– Для тебя, Макс, мера – ведро, а Сэма, наверное, от стакана поведет.
– Да ладно, от стакана. Сэм стакан как удар держит. Наверняка тогда пол-литра залудил.
Кто-то, увидев, что в институт зашел Сеня, крикнул: «Ребята, тише, Сэм идет». Толпа молча расступилась, с уважением пропуская своего героя и возбужденно ожидая его реакции. Молчание длилось недолго.
– Я знаю, это всё Нос придумал, – сказал он, смеясь, ища глазами Осю.
Учитель Хотеев
Фамилия преподавателя немецкого языка была Хотеев. Это был человек невысокого роста, худощавый, редкие волосы которого разделяли по краям две залысины. Ему было около шестидесяти. Ходил Хотеев немного странно, периодически оглядываясь, будто кто-то за ним следит.
Однажды Марк во время последнего перерыва завел с ним разговор о войне. Коля Плакаткин, кличка которого была Плакат, тут же подключился к разговору, Тема эта заинтересовала многих, и вот что они услышали.
«До войны я преподавал немецкий язык в школе. С ее началом все изменилось. Однажды какой-то странный человек начал ходить к моему дому и узнавать обо мне у соседей.
– Кто здесь живет? – задавал он вопрос, указывая на мою дверь.
Тут Хотеев понизил голос, будто кто-то его подслушивает.
– Учитель Хотеев, – отвечали ему немного перепуганные соседи.
– А кто к нему ходит? – не отставал неизвестный.
– Да кто его знает, ходят тут всякие.
Подняв указательный палец вверх и немного опустив голову, будто прячась, и исподлобья глядя на ребят, Хотеев продолжал:
Вот дураки, разве можно было так говорить. Если ходят всякие, значит, может ходить и враг.
Ребята с удивлением посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Он, не замечая их удивленной реакции, уже вошел во вкус рассказа.
Через несколько дней меня вызывают в НКВД. Перепугался я тогда, всё, думаю, наговорили на меня соседи, точно посадят. Собрал вещички и побрел туда. На входе спрашивают, кто такой. Показываю повестку, а мне говорят: «А, учитель Хотеев, туда тебе». Сел я на табуретку у какого-то чулана, жду своего приговора. Ждал минут сорок. Вдруг дверь открылась,