Homo Sapiens. Обезьяна, которая отказалась взрослеть. Занимательная наука об эволюции и невероятно длинном детстве. Бренна Хассетт
сексу всевозможными способами и при помощи всевозможных анатомических деталей, и это вынудило приматологов и весь остальной мир всерьез задуматься, что считать «естественным» в сексе. Секс у бонобо не всегда связан с размножением: при помощи секса они успокаиваются после драки, заводят и поддерживают дружеские связи, просто развеивают скуку. Иначе говоря, бонобо, как и многие другие приматы, занимаются «коммуникативным» сексом – социальным сексом, который скрепляет союзы, устанавливает иерархию и в целом исполняет самые разные функции, не имеющие отношения к зачатию детеныша.
Самки некоторых приматов, например наши женщины, сделали еще один шаг на пути «секса по другим причинам» и приобрели в ходе эволюции «скрытую овуляцию», при которой никто, включая саму самку, не знает, фертильна ли она в тот или иной момент. Это еще больше ослабило связь секса и размножения.
У многих видов самки громко и четко оповещают весь мир, что у них эструс, при помощи целого ряда звуковых и визуальных сигналов. Течка у кошки, например, происходит в течение ограниченного времени, поэтому кошка должна привлекать поклонников[35] в нужный момент, поскольку кошки и коты не взаимодействуют ни по каким другим причинам, кроме собственно спаривания. Для большинства видов приматов «нужный момент» совершенно очевиден по очень заметному припуханию или изменению цвета гениталий, а у остальных признаки не такие броские и даже неуловимые: например, слегка краснеет кожа на лице, меняется запах, появляются особые повадки. Пример очень броских визуальных сигналов фертильности, распространенных среди приматов, – ярко-красные зады некоторых обезьян, от макак до бабуинов и шимпанзе. Эти изменения вызываются гормональными циклами, которые определяют, когда происходит овуляция (окно фертильности), и цель большинства приматов, видимо, заключается в том, чтобы разрекламировать себя на пике фертильности и таким образом заполучить детеныша.
Самки человека во время овуляции меняются совсем неуловимо, и, чтобы это заметить, надо очень постараться – по сравнению со, скажем, самкой павиана анубиса, чьи распухшие гениталии могут составлять до четырнадцати процентов ее веса[36]. Почему мы решили скрывать, когда мы фертильны, вызывает жаркие споры в академических кругах.
Одни говорят, что держать овуляцию в тайне – это способ держать в такой же тайне отцовство и, вероятно, беречь потомство от детоубийственных порывов некоторых самцов, которым хочется зачистить территорию. Однако тут возникают некоторые сложности с самой концепцией детоубийства: надо учитывать, что приматы вряд ли представляют себе, что такое отцовство. Еще одна линия аргументации строится на том, что самки человека обзавелись скрытой овуляцией, чтобы казалось, будто они фертильны всегда: наши безволосые ягодицы с заметным слоем жира подражают сексуальным припухлостям других приматов, когда мы принимаем привычную позу для прямохождения[37]. Другие исследователи возражают,
Если вы когда-нибудь слышали кошку во время течки, вы поймете, почему в английском языке есть для этого специальное слово
Если, конечно, самка человека не готова инвестировать в ежедневный контроль вагинальной температуры. А учитывая стремительно растущую индустрию тестов на фертильность и всевозможных приложений и других продуктов, позволяющих отслеживать менструальный цикл, мы, очевидно, очень этим интересуемся и готовы усомниться в том, что скрывать овуляцию так уж мудро.
Правда, в основном мы пользуемся своими большими ягодицами, чтобы сидеть, в то время как бедной самке анубиса, для которой они служат сексуальной рекламой, во время овуляции толком и не присесть.