Встретимся во сне. История, написанная лапой. Дмитрий Сиротин

      Лёвина мама заново начинает рассказывать – и совсем сбивается, а Лёвин папа внезапно оглашает кабинет таким мощным храпом, что от неожиданности подпрыгивают все, даже доктор. Мама испуганно толкает папу. Тот просыпается, трёт глаза…

      – Знаете, дорогие родители, вы посидите в коридоре, а мальчик сам всё мне расскажет, хорошо? – вздыхает доктор. – Ты не против? – спрашивает Лёву. Лёва растерянно пожимает плечами. – Не бойся, расскажи всё как есть, я помогу, это моя работа, – успокаивает Лёву Григорий Борисыч.

      – Только Кефирыча не уносите, ладно? – тихо просит Лёва.

      – Да, если можно, пусть кот останется, – мама просит. – Лёве с котом спокойней.

      Ещё бы не спокойней, мяу! Я хранитель так-то!

      Мама и папа выходят. В кабинете – только Лёва, доктор, я и моя Ириш. Мы готовы слушать. Но Лёва стесняется и молчит.

      – Ну давай тогда я начну, – говорит доктор.

      Лёва кивает.

      – Тебя мучают ночные кошмары, так?

      Лёва кивает.

      – Какие?

      Лёву передёрнуло (видно, вспомнил кошмары). Лёва молчит. Стесняется, наверное, такого большого и серьёзного Григория Борисыча.

      Доктор, скрестив на груди руки, задумчиво смотрит на Лёву.

      – Давай тогда так, – говорит доктор, – меня здесь нет.

      Мяу! Всё. Доктор свихнулся.

      – Как будто нет, – уточняет Григорий Борисыч.

      А, в этом смысле, мяу… Уф. Я уж испугался.

      – Ни меня нет, ни медсестры – никого. Только твой Сметаныч.

      – Кефирыч, – тихо поправляет Лёва.

      – А, да, извини. Кефирыч. И рассказывай всё – ему. А нас – нет. Хорошо?

      Мяу! Я уже сто раз слышал эти рассказы, но ради выздоровления моего бедного маленького хозяина готов послушать в сто первый! Рассказывай, Лёва!

      Лёва осторожно поднимает голову, смотрит на меня.

      А я – на него.

      Глава четвёртая, мяу,

      в которой Лёва делится кошмарами, а со мной не делятся мячиком!

      – Мне снится, что мой дедушка стал злым, – тихо говорит Лёва. – Он душит меня во сне. Впереди свет, а он меня не пускает, и у него лицо такое страшное и глаза, а он никогда таким не был!

      Я смотрю на Лёву. Доктор молчит. Ириш гладит меня. Лёва продолжает:

      – И Надежда Викторовна бежит за мной, протягивает руки, чтобы задушить, и бормочет свои задачи, как робот… Надежда Викторовна – наша классная, она математику ведёт. Она бежит за мной и бормочет задачи про рабочих, которые могут не успеть посадить деревья, и их тогда уволят. И про ткань, которую кто-то купил, много-много ткани, а зачем? И про яблоки – ну, что в магазин привезли столько-то ящиков красных яблок и столько-то жёлтых. И надо, почему-то очень надо что-то посчитать, умножить, разделить… А я не понимаю, ничего не понимаю и только всё думаю: зачем в этом учебнике всё продают и покупают, покупают и продают? Ткань, яблоки, картошку, тетради… И ещё рабочие там – то деревья сажают, то снег убирают… И я их себе представляю: как они устали и как начальник