Мой Советский Союз. Борис Криппа
говорили, что курить в туалетах нехорошо, а сами нещадно дымили в учительской. Они приказывали нам не шуметь на переменах, а сами от души орали на уроках. Они учили нас говорить правильные слова, в которые сами не верили и совершать правильные поступки, демонстрируя при этом нечто совершенно противоположное. Они были по-своему демократичны в том, что исповедовали одну и ту же манеру общения как с первогодками, так и с десятиклассниками. И в том и в другом случае основу составлял разговор на повышенных тонах. Видимо большинство советских педагогов считало крик целебным и щедро делилась этим счастьем с учениками.
Уже в первом классе я пришёл к твёрдому убеждению, что на работу в школу принимают тех, у кого сильнее голосовые связки. Понятно, что педагогика, это большая и серьёзная наука и вопросы доставки знаний в головы учеников, а также выстраивания с ними взаимоотношений сложны и многогранны, но тогда, с колоколенки маленького человека, всё было просто и ясно. Чтобы заслужить детскую любовь, педагог должен был просто не кричать.
Именно такой была моя любимая учительница. Похожая на актрису Ирину Печерникову из фильма “Доживем до понедельника”, она только что пришла из института и боялась нас больше, чем мы её. Когда ей не удавалось справиться с классом, она уползала в свою кофточку и оттуда со страхом наблюдала за всем происходящим. Удивительно, но в её слабости была её сила. Больше всего на свете мы боялись огорчить нашу Елену Сергеевну и если кто-то по недомыслию вдруг начинал издавать излишний шум, то он или она немедленно получали звонкую затрещину.
Как-то раз, по наступлении Восьмого Марта класс выгреб всю имеющуюся наличность и несколько наиболее боевитых мальчиков отправились за цветами. Добывание этой дамской радости в городских условиях в канун всемирного женского дня было весьма нетривиальным мероприятием в советские времена. Кроме извечного дефицита, нашим соперником было всё мужское население огромного города. Положение осложняла погода, которая в тот день была совсем не весенней. Массивные сугробы совершенно не собирались таять, а разбушевавшаяся пурга нагло игнорировала календарь. Однако группу отмороженных второклассников в тот день было не остановить, и мы вернулась в родную школу с приличным букетом гвоздик.
Елена Сергеевна явно не ожидала такого поворота и неожиданно расплакалась. Прошептав “я очень вас люблю”, она стремительно выбежала из класса.
Мы не поняли причины слёз и заволновались, но девочки доходчиво нам объяснили, что это всё от чувств и беспокоиться не о чем. Природа женских слёз и причины их возникновения мне, кстати, непонятны до сих пор.
У школы была еще одна, ранее не встречавшаяся мне особенность. А именно, каждый, кто переступал порог этого среднего образовательного учреждения немедленно вовлекался в определённую общественную организацию. В качестве символа и для подтверждения факта членства ему (ей) вручался значок с изображением незнакомого мальчика