Мой Советский Союз. Борис Криппа
гланду вырезали, а вторую будут вырезать в понедельник”. Плачун был, естественно, успокоен, а мне было высказано большое “Фе'' и предложено более ответственно относиться к своим словам. Удивительно, но больше вышеупомянутый пациент не орал благим матом, так что, по моему мнению, сеанс шоковой психотерапии прошёл с большим успехом. Спасибо мне, кстати, так никто и не сказал.
Вообще, пропуск школы по болезни квалифицировался как большая удача. Особым везением считалось подхватить какую-нибудь лёгкую простуду с небольшой температурой. Нет, конечно, сам по себе процесс боления никому не нравился, но момент, когда ты уже практически здоров, но в школу идти ещё не надо, приносил недавним больным ощущение истинного счастья. При известной ловкости этот этап можно было растянуть аж до трёх-четырёх дней.
Надо сказать, что в довершении ко всем прочим бедам у школы оказались весьма длинные руки. Они существенно превышали собственно длину здания и не оставляли в покое несчастного ученика даже дома, навешивая на беднягу кучу внешкольных обязанностей. Как следствие этого, первую свою сложносочиненную матерную фразу я произнес, когда совершенно изнемог в неравной борьбе с домашним заданием по чистописанию.
Мало того. Иногда казалось, что весь остальной мир объединился со школой и они с утра до вечера работали против меня. День начинался с борьбы за те крупицы сна, которые оставались в организме после первой бабушкиной попытки перевести внучонка в вертикальное положение. Если процессом побудки занимался папа, то у меня не получалось урвать даже эти крохи.
В ванной затаилась издевательски холодная вода, а бодрый до омерзения голос из радиоприёмника сначала оглашал кухню пошлым призывом «на зарядку становись», а потом надоедал с перечислением конечностей, которые надлежало согнуть и разогнуть. Надо ли говорить, что этот виртуальный физкультурник был моим личным врагом, так же, как и слащавая до тошнотворности передача «Пионерская зорька». Представленные в ней инкубаторные пионеры разговаривали лозунгами, ни капельки не хотели спать и поэтому представлялись мне весьма малосимпатичными созданиями.
Проделав все требуемые умывательно-одевательные манипуляции, я сонным шаром выкатывался на выстуженную морозом улицу, где вливался в поток таких же стреноженных обязательным средним образованием бедолаг. С другой стороны жизни в эту школьную черную дыру стекались точно так же ненавидящие всё происходящее учителя, а весь процесс какой-то шутник с садистскими наклонностями назвал счастливым детством.
Даже такое невинное с виду действо, как переход с зимнего времени на летнее вносило свою лепту в ежедневные страдания среднестатистического советского ученика. Вот только представьте! В течение долгих зимних месяцев ты исправно бредёшь в эту наполненную ядовитым светом школу, окруженный морозной ночной мглой, которая плевать хотела на робкие попытки чахлых московских фонарей разогнать разлитую по улицам многотонную темноту.
И