Три лилии Бурбонов. Ева Арк
возможно, Веласкес, сделал несколько портретных набросков посланника. Рисунки были в спешке разосланы королевским чиновникам в различных частях Италии с приказом тайно захватить его, где бы он ни появился, и отправить его в королевскую тюрьму в Неаполе. В то же время драгоценный ларец с документами должен был быть передан графу-герцогу в целости и сохранности.
Таким образом, дело было снова замято. Правда, после опалы графа-герцога Вильянуэва был арестован и заключён в застенках инквизиции в Толедо. Только спустя три года Святая канцелярия освободила его, наложив на дона Херонимо обязательство поститься по пятницам до конца его жизни, никогда больше не входить в Сан-Пласидо и не разговаривать с монахинями, а также пожертвовать 2000 дукатов на благотворительность. После чего он отправился в изгнание в Сарагосу, где и скончался. В своём завещании дон Херонимо попросил, чтобы его похоронили в церкви монастыря Сан-Пласидо, покровителем которого стал его племянник. Что же касается Маргариты де ла Крус, то, согласно легенде, в день её смерти куранты на королевских часах смолкли навеки.
Ещё одна скандальная история была связана с прекрасной герцогиней Альбуркерке, женой верного соратника короля. В один прекрасный день, когда Филипп IV играл в карты во дворце, он притворился, что забыл об одном срочном деле, и попросил герцога Альбуркерке занять его место за столом, после чего вышел из зала в сопровождении Оливареса. Альбукерке, зная, что король положил глаз на его жену, также притворился, что испытывает ужасные боли, и выбежал из дворца. Король и Оливарес уже были в его доме, когда внезапное появление хозяина заставило их спрятаться на конюшне.
Герцог с тростью в руке погнался за ними, крича:
– Остановите вора! Они пришли украсть моих лошадей!
После чего начал избивать их, пользуясь темнотой конюшни и запретив слугам зажигать факелы. Тогда граф-герцог, опасаясь за здоровье монарха, решил признаться, что тот, кого он избивал, был их повелителем. В ответ Альбукерке ударил его ещё сильнее:
– Это верх наглости, что воры используют имя Его Величества! Я прикажу отвести их во дворец, чтобы король приказал их повесить!
В конце концов, Филиппу IV удалось сбежать, хотя из-за ран ему пришлось провести некоторое время в уединении.
– На другой день утром герцог Альбукерке получил предписание немедленно отправиться в Бразилию, – пишет Анри де Кок. – Его жена была назначена камер-фрау (главной камеристкой) к Её Величеству королеве, и герцог должен был отправиться один.
В июне 1640 года, когда Филипп развлекался, как обычно, в Буэн-Ретиро по случаю праздника Тела Христова, из Барселоны пришло известие, что каталонцы, доведённые до отчаяния требовательностью и наглостью расквартированного у них разноязычного сброда войск, восстали и вырезали всех солдат и офицеров, которых смогли поймать. От Барселоны через всю Каталонию восставшие пронесли огненный крест с возгласами:
– Да здравствует