Мастерицы квиллинга. Дженифер Чиаверини
благополучие зависит от изменчивой студенческой популяции, и многим не нравилась такая зависимость. Иногда коллективное недовольство горожан выливалось в серию предписаний насчет условий проживания и запретов шума, а в ответ студенты устраивали бойкоты и писали саркастические заметки в своих газетах. Сара не могла сказать, на чьей она стороне. Студенты считали ее подозрительной представительницей истеблишмента, а местные видели в ней презренную студентку. Она пыталась компенсировать это своей вежливостью ко всем без исключения, даже к грубым соседям и к владельцам магазинчиков, которые глядели на нее так, словно она сейчас убежит, прихватив с собой половину их товара. Но вежливость ей не помогала.
Она сошла с автобуса у почты. В рюкзачке лежали ее резюме и другие материалы. День был облачный и сырой. Бросив опасливый взгляд на серые тучи, она ускорила шаг. За последние недели она уже накопила неприятный опыт – в этом городке ливни всегда были внезапными и короткими, словно на тебя неожиданно выливали ведро холодной воды. Ей надо было торопиться, чтобы успеть на обратный автобус и не промокнуть.
Дела на почте заняли несколько минут, после этого Сара купила кое-что из бакалеи, и у нее оставалось немного времени. Она возвращалась к автобусной остановке, глядя на витрины и прислушиваясь к далеким раскатам грома.
Тут ей на глаза попалось яркое пятно, она остановилась, чтобы рассмотреть его ближе – и у нее перехватило дух от восхищения. В витрине было выставлено зелено-красное одеяло. Шесть одинаковых ромбов, каждый из которых складывался из шестнадцати мелких ромбиков, составляли большую восьмиконечную звезду. Цвета были подобраны так искусно, что создавалась иллюзия, будто из центра звезды исходит свет. Между концами звезды на основном поле крошечными стежками были вышиты затейливые веночки. Что-то в этом одеяле показалось ей знакомым. Она напрягла память и вспомнила: этот узор был похож на вчерашний, который она видела в гостиной у миссис Компсон.
Сара разглядывала одеяло. Ей захотелось и самой сделать что-нибудь такое же красивое. Ей всегда нравились лоскутные одеяла, чудесным образом преображавшие кровать или диван, нравилось ощущать пальцами их ткань. При виде такого одеяла она сразу вспоминала свою покойную бабушку, и в ее душе шевелилась болезненная смесь любви и тоски. В детстве ее семья ездила два раза в год, летом и на Рождество, в маленький домик, стоявший на Верхнем полуострове Мичигана. Зимние приезды были самыми интересными. Все спали на диване, укрывшись двумя или тремя старыми бабушкиными одеялами, ели пирожки, пили горячий шоколад и смотрели в окно на снега, покрывавшие землю. Некоторые бабушкины шедевры до сих пор украшают родительский дом Сары, но она не помнит, чтобы ее мама когда-нибудь держала в руках иголку. Если изготовление лоскутных одеял было мастерством, передававшимся от матери к дочери, то ее мать оказалась слабым звеном в этой цепочке. Бабушка наверняка научила бы