Российский колокол № 3 (45) 2024. Литературно-художественный журнал
не пойду. Узнала?
Мать вздохнула, как будто набираясь храбрости:
– Оля разбилась. Неудачный прыжок с парашютом.
– Значит, всё же прыгнула. – Почему-то стало обидно. – Не знаешь, она одна была?
– Что?
– Ничего. Жалко.
– Жалко. Может, врача вызвать?
– Я зайду в кафе, выпью воды. Пройдёт. Спасибо, мам.
– Я люблю тебя, сынок!
– Я тебя тоже. А ты как?
Мать удивилась, забормотала что-то невнятное, и Евген понял, что раньше никогда ни о чём не спрашивал.
Почему?
После отбоя долго смотрел на список входящих: ему звонила только мама. Он не звонил никому.
В кафе не было ни единого посетителя.
– Ваш столик свободен, – дежурно улыбнулся администратор.
– Вам как всегда? – Официантка возникла словно из-под земли.
– Бутылку воды.
Через минуту принесли поднос. Приборы, тарелки, хлеб – всё, кроме заказанного.
Евген крикнул несколько раз, никто не отозвался.
От злости он перевернул столик, еда разлетелась, зазвенели осколки.
– Я вам устрою дестрой, блин!
Оля Пялкина умерла.
– До свидания! Приходите ещё! – попрощался администратор, словно не заметивший беспорядка.
Евген сплюнул и показал фак.
Олимпийская аллея манила зелёной тенью листьев и тишиной. Раньше они катались на велосипедах вчетвером – теперь гуляли вдвоём.
Отец приехал раньше и что-то покупал в ларьке, стилизованном под деревенскую избушку. Олег усмехнулся: мороженое, конечно. Себе – ванильное, ему – шоколадное.
Клубничное и крем-брюле теперь покупать некому.
– Держи, пока не растаяло!
– Привет, пап!
Они обнялись.
– Ешь в бумажке, а то накапает!
– Хорошо. – Улыбка устроилась на губах и никуда не собиралась уходить.
Пока папа рядом.
– Как дела?
– Плохо выглядишь, сынок. – Отец нахмурился. – Тебе бы проверить сердце: бледный, под глазами мешки.
– Давай посидим?
– А я и говорю: одышка!
– Просто лавочка удобная, со спинкой. Мы в универе тут физру прогуливали.
– И мы, – отец понимающе кивнул. – Если срезать – выйдешь к «Лопуху». Раньше пиво только там продавали. Весь пед[2] после пар бегал. Ты застал?
– Конечно! Только почему «Лопух»? Кафе «Ландыш» же.
– Кто знает?
– Вкусное мороженое! Спасибо!
Олег хотел вытереть руки о джинсы, отец увидел – сунул платок:
– О себя не вытирают!
– Я помню.
Рябая птичка возилась в ветках клёна, деловито чирикала. Вниз летели мелкие ветки и листья.
– Пап, у меня получилось.
Олег почувствовал, как кровь застучала в висках и вспотели ладони.
Отец развернулся, посмотрел внимательно, а в глазах заплясал вопрос. Под седой щёточкой волос выступили капельки. «А он ведь постарел!» – как будто впервые Олег заметил глубокие морщины, крупные поры-кратеры, раздавшийся нос.
– Что получилось? – Голос дал петуха.
– Я
Педагогический институт. –