Тьма. Валентина Зайцева
от поселка остаются лишь пепел и сажа, нетерпеливость охватывает темных морков, и один за другим они начинают вставать. Я наблюдаю, как они убирают кожаные фляги и кинжалы. И уже через несколько минут, мы отправляемся в путь.
Я держусь изо всех сил.
После предупреждения Эвелины, я не рискую отстать от человеческой группы.
Каждый хромающий шаг вызывает у меня стреляющую боль в ноге. Мои ребра болят, голова кружится, и я чувствую, как хрящики в коленях трутся о кость.
Я никогда не была более уставшей и измотанной в своей жизни, а я пережила больше, чем большинство.
С тех пор, как все началось, каждый из нас испытал много горя, потерь и трудностей.
С того дня, как небо Швеции погрузилось в чистую и абсолютную тьму, мир уже никогда не был прежним. Так все началось, но не так все закончилось. Дальше стало только хуже.
Тьма распространялась быстро.
За несколько недель весь мир был окутан чернотой. Но затем наши самолеты перестали работать. Некоторые упали с неба. Наши телевизоры и машины перестали работать. Радио перестало вещать. Мы быстро изолировались друг от друга. Мир стал темным. Толстое одеяло черноты окутало нас, удушая. И спасения не было.
Это было примерно в то время, когда меня эвакуировали в другой город. И всего через несколько дней после моего прибытия началась война. Не та, где самолеты сбрасывают бомбы, а доброе старое кровопролитие, которое происходило на полях сражений.
Все просто пытались сохранить свои границы непроницаемыми, пока люди бежали, гоняясь за историями о том, куда не проникла тьма, или просто за пропитанием.
Мы голодали. Без машин для убоя и перевозки скота, без сельскохозяйственной промышленности, которая нас кормила, мир поглотил голод.
Даже тогда мы жили тем, что могли найти в продуктовых магазинах и торговых центрах. Но это время длилось недолго, как и войны. Я так много передвигалась в те дни, что не помню, когда и как прекратились войны.
Что я помню, так это эпидемию, которая почти уничтожила нас.
Мощный удар темных морков, без сомнения. Они выпустили вирус, прежде чем прийти, чтобы очистить наш мир от людей.
Что-то совершенно чуждое нам, вирус, с которым у нас не было возможности бороться, особенно когда наше электричество и машины остановились.
Мы снова оказались в темных веках. И это убило весь мир. Почти.
Я подхватила вирус. И я была единственной на карантине, кто выжил. Это касается врачей и медсестер – никто не выжил. Я осталась одна посреди заброшенного Челябинска.
Вот тогда я и начала свой путь.
Сначала я хотела найти других. Других выживших после тьмы, войн, голода и эпидемии. Первым я нашла Фаруха. Он умер до того, как мы добрались до отдаленных городов Воронежской области, и к тому времени, мы подобрали еще несколько бродяг по пути.
Я улыбаюсь при смутном воспоминании о Фарухе. Большой, мускулистый мужчина из Азии с неряшливой черной бородой и золотым сердцем. Мы не разговаривали много.
Он столько пережил, но умер от гнойной