Маленькое ВСЁ. Олег Сергеевич Селезнёв
Но какое такое может быть воспитание от бездушной железяки? Поэтому дети тоже стали становиться какими-то механическими и предсказуемыми. Иной раз и не отличишь, кто перед тобой – компьютер или ребёнок. По крайней мере, я давно не встречал детей, в которых жили бы тополя и свежий солнечный воздух.
Заборы стали выше и твёрже, двери в квартирах теперь закрывают на замок или даже на два, а настоящих бабушек, всепоглощающе сидящих на своих деревянных постах, ужасно малое количество – две-три на город, а всё остальное бабушками называть не рекомендую. Так, самоучки. Ничего более. Бабушки не появляются в городах, где от безделья срубают последние деревья, где с безумной эстетичностью косят неугодную и некрасивую траву, а кусты превращаются в квадраты. Нет, не вырастут здесь правильные бабушки.
Исход.
Говорят, что мечта – это когда что-то зовешь, и оно постепенно приходит, как пазл, который несмышлёный ребёнок разбросал по комнате.
Первый летний день. Утро.
Он проснулся от настырного, словно муха, солнца. По крайней мере, оно смогло его найти даже во сне, чтобы вытащить за шкирку, как непослушного котёнка, и ткнуть мордочкой в реальность, типа: "Знай своё место и не расширяйся раньше времени. Дорасти сначала до моих солнечных лет и гадь тогда, где хочешь, а пока будешь гадить в специальных для этого местах и убирать ты будешь не только за собой, но и за другими, в порядке дежурства, конешно. Вообщем, смотри и запоминай. Смотри и запоминай. Смотри и поминай. Най-най", – повторял он спросонья, не совсем понимая, кто он сейчас и где.
"Тьфу ты, че только не приснится", – сказал он про себя и крепко зевнул, потягиваясь всем телом в разные стороны. Встав, первым делом он подошёл к окну и понимающим взглядом посмотрел на очень древнее воронье гнездо. Мама-ворона кормила воронят, дети что-то строили в песочнице, и где-то должны были быть одуванчики. Да, где-то должны одуванчики быть. Но под окном было пусто, и в соседнем дворе тоже. Картина вышла неполная. Он первый раз ругнулся матом и, чтобы наконец-то полностью насытиться, пошёл в другую комнату, к другому окну, выходившему на заднюю сторону дома, всю поросшую небольшим лесочком, цветами и травой. По крайней мере, ещё вчера тут было волшебно. Но теперь… Но теперь и здесь трава и так им любимые цветы были полностью уничтожены. Повсюду стоял мёртвый и прилипающе-вопящий запах свежеубитой травы с его домашними, родными одуванчиками, которые каждую весну делали его утро правильным, счастливым и как бы удавшимся. Он ещё больше ругнулся и почему-то более не захотел оставаться дома, решив, не завтракая, тут же отправиться на прогулку.
Когда он уже открыл входную дверь, краем глаза он увидел нечто сильно и взывающе блестящее на кухне. Что-то незаметно скользнуло в мыслях, и он остановился. "А что?" – подумал он. "Уже и так край". Взяв свой рюкзак, он положил это на самое дно и вышел на прогулку. Пятиэтажные дома мирно и понимающе смотрели ему вслед, ему, не до конца осознающему, что сегодня пошло не так.
Но, перейдя дорогу, что-то внутри постепенно стало приходить в себя. Нетронутые, целые, дикие государства одуванчиков неспешно росли вдоль проезжей части, улыбаясь и переговариваясь со всеми понимающими