В плену Красной Розы. Марк Адамов
обижать меня будете или лечить? – спросил он.
– Я и не думала тебя обидеть, друг мой, – Алама втиснула свечу в узкую серебряную подставку. – В моём опыте, это значит, что ты просто ищешь внимания, которого тебе когда-то не хватило. Поэтому мы отправимся в путешествие по твоему разуму, чтобы понять, с чего всё началось. Полагаю, с твоей мамы. Расскажи мне о ней.
Холодный пот пришёл на смену горячему румянцу. Алама только что попыталась открыть запретную страницу в книге его памяти.
– Нет! – воскликнул Лис. – Нет-нет-нет. Госпожа, вам не нужно знать о ней. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Вскрывать собственный разум – это неприятно, Варион. – Алама пододвинула столик и установила на него тонкую свечу. – Но это необходимо, если ты хочешь выздороветь.
– Значит, я не хочу этого. Только не так.
– Тогда ты должен понимать, к чему приведёт твой отказ, – служительница зажгла новую свечу об уже горящие. – Смева больше не позволит нам видеться, и останутся только её процедуры. Но уже с ремнями и горемычницей.
Химера сжал зубы до скрипа. Ему показалось, что от одного даже откололся кусочек и провалился в пересохшее горло. Улыбки Аламы и её сладкие речи походили на яд летарской гадюки. Эта змея кусала путников, забравшихся слишком глубоко в болота. Укус был настолько слабым, что его можно было не заметить, да и яд действовал не сразу. Тонкие клыки осторожно прорезали кожу, и лишь дома, сняв ботинки, неудачливый путник замечал два окровавленные следа. Но к тому моменту шансов спастись было мало.
– Говорите, что нужно делать, госпожа Алама.
– Возьми меня за руку.
Служительница надавила ладонью на грудь Химеры, а сам он взялся за её запястье. Тёплое, гладкое. Ему вдруг стало спокойно. Комнату обволакивал дым, что пах сиренью и цветущими яблонями. Так пах его дом. Настоящий дом, в котором жил Варион и где не было места Химере.
– Давай прогуляемся, – будто бы издалека попросила Алама. – Закрой глаза и подумай о доме. Вспомни, каким ребёнком ты был. Чего хотел? Чего боялся? Вспомни свою маму. Ты помнишь её голос? Представь, что она зовёт тебя.
Химера хотел сопротивляться, но не мог. Слишком уж его манил медовый аромат весенних яблонь.
– Варион! – голос был приглушённым, далёким. – Варион, сколько тебя ещё ждать? Даже Синара уже вернулась!
Он понимал, что сидит в бархатном кресле, но всё равно ощутил, как ноги бегут по мокрой траве. Всю ночь лил дождь, и теперь на улице было свежо, но грязно. Мама опять разозлится, что он вышел из дома босиком.
Варион бежал по заросшей тропинке к дому. Слева стучал топор – это неугомонный Ругвар что-то рубил на своей делянке. Справа начинались сады, что упирались в свежий участок городской стены. Герцог ещё не успел добраться до доброй их половины, чтобы построить каземат.
По ощущениям до порога оставались считанные шаги, когда запах увлёк его дальше. Теперь вокруг стало тихо. Да и медовый аромат сменился запахом свежей кожи. Настолько свежей, что чесался нос.
– Открой