В плену Красной Розы. Марк Адамов
честным трудом в Басселе не выжить.
– Смотри, что ты наделал! – зашипел вдруг Мант.
Мастер-кожевник выглянул из каморки через дверь и окатил Вариона потоком ругательств. Замолк он, лишь когда в помещение вошёл высокий мужчина с короткими волосами. Щёки гладко выбриты, но вокруг рта он оставил густую щетину. Поговаривали, что такие бороды были в моде в Трисфолде, отчего местные называли их северянками. Образ, знакомый Вариону с тринадцати лет. Первый Лис, которого он встретил.
– Здравствуйте, господин, – Мант сложил ладони на груди и поклонился. – Извините, светозарного Кваранга ради! Ваши сапоги почти готовы, но этот олух никак не закончит.
Юному Вариону достался ещё один шлепок по темечку.
– Да, господин, – проговорил мальчишка. – Это я виноват, простите, пожалуйста.
– Ничего страшного, – посетитель улыбнулся. Только губами, без глаз. – Мне не к спеху, да и лучше сделать работу медленнее, но с качеством. Тем более, это не повод бить юношу, господин Мант.
– И правда же, – кожевник закивал в притворном покаянии. – Что-то меня наваждение прихватило. Работай, Варион. Работай спокойно.
Мальчик кивнул и продолжил шлифовать сапог. Скоро посетитель выйдет из мастерской, и покаяние Манта покинет каморку в тот же миг. И вновь голова Вариона заноет от оплеух, а уши забьются грязными оскорблениями.
Но он должен работать. Если умереть с голода, то и убийство Харлы станет ошибкой.
Варион вновь увидел тринадцатилетнего себя со стороны, но взгляд его оказался прикован к добродушному покупателю новых сапог. Он знал его. Но знал гораздо позже этого дня. Скоро Мант выгонит его из подмастерий, потом будет пекарня, речная пристань… Со Жнецом, вербовщиком Лисьего Приюта, он встретится лишь спустя три луны.
Но вот он, здесь. Уверяет Манта, что не злится из-за задержки, пусть и заплатил наперёд за лучший образец овечьей кожи в мастерской. Единственный. Овец в Летаре не разводили, так что Мант закупал их шкуры штучно, когда бывал на рынке в Трисфолде. То есть, раз в пару лет.
– Какого хрена? – прошипел повзрослевший Химера, но мальчишка его не слышал.
Варион опять вернулся в юное тело. Жнец уже ушёл, так что Мант решил как следует отыграться за унижение.
– Извините, мастер, – бормотал мальчишка. – Я научусь, правда. Дайте мне ещё один шанс.
– Ладно-ладно, – Мант вытер пот с широкого лба. – Дам тебе повод учиться усерднее. За сегодня монету не получишь. И за завтра – тоже. Ничего не получишь, пока мы этому господину не отдадим сапоги!
– Мастер! Нет! – взмолился Варион.
Он отложил скребницу и повис на шерстяной жилетке Манта.
– Давай-давай, – кожевник оттолкнул юнца. – Голод хорошо прочищает мысли, так что будет тебе урок.
– Я не могу вернуться без монеты! – Варион заплакал. – Что я маме скажу? Она же с ума сойдёт, у нас и так дом отбирают!
Мама? Взрослый Химера задумчиво промычал, глядя на терзания юного себя. С чего бы ему упоминать Харлу?