Оскар. Евгений Толкачев
под потолком занимался обычным делом: четыре девицы в бикини с восторгом сосали газировку из бутылок. Через секунду они уступили место прокладкам и подгузникам, а потом настала очередь рекламы моющих средств.
Посетителей, кроме Оскара, не было.
Он прошел мимо этажерки с шоколадными кексами, сегодня их предлагалось попробовать чуть ли не бесплатно, присел за столик, в центре которого стояла голубая тарелка с пончиками и расстегнул куртку.
Появилась официантка. Скуластая страхуила с гипертрофией зада, понихвостной прической и блокнотом наизготовку. Ее походняк был как у недокормленной утки. Бейдж, пришпиленный к левой груди (пардон, к тому месту, где по идее должна расти левая грудь), сообщал имя владелицы: СТЕЛЛА.
Оскар прочистил горло и сделал заказ:
– Двойной «эспрессо». Это сразу. Затем принесите, пожалуйста, яичницу. Три белка, один желток. Скажите поварам, чтобы сверху посыпали тертым пармезаном и зеленью. И бурый вареный рис. Без соуса. Нет. Лучше кусок хлеба. Черного. Черствого. Бородинского. Гулять, так гулять.
Оскар поправил очки и взглянул на официантку:
– Пока все.
Ее лицо с истребленными бровями поверх коих она нарисовала фломастером новые ниточки немыслимых траекторий, выражало смешанные чувства, с преобладанием холодной подозрительности.
Девушке пришло в голову, что клиент немного того… с приветом.
– Вам что-то не понятно?
– Все понятно. – Как- то сжав челюсти и глядя в пол, ответила Стелла. Но таким тоном, что сразу становилось ясно, что ей не понятно ничего.
– Послушайте, милая, я тут пришел поесть, если вы еще вдруг не заметили.
Она закатила бесцветные глаза, как бы говоря: «Боже – дай – мне – силы – вытерпеть – дебила» и ретировалась.
В следующую пятиминутку Оскар подвергся тщательному осмотру: работники кухни пожелали воочию взглянуть на чудика, сделавшего такой заказ. Кто украдкой, а кто и официально выходил из рабочей зоны и пялился на необычного клиента, демонстрируя ему вульгарные манипуляции со ступкой и пестиком для растирания перца.
Оскар посмотрел в лицо своим часам.
Секундная стрелка тикала с неумолимостью часового механизма бомбы. Может, все оставить как есть, и отказаться от задуманного?
Мозг с радостью ухватился за эту мысль, но Оскар скомкал ее, словно грязную тряпку и вышвырнул из головы.
Поглядывая на телевизионную жвачку, Оскар прокручивал и отшлифовывал в голове составленный план. С какой стороны он его не рассматривал, найти слабое звено не мог, каждая деталь системы была отлично проработана.
Вкрадчивый внутренний голос: Сможешь?
Только бы не переоценить свои возможности.
Да.
Вкрадчивый внутренний голос:
Курочка в гнезде, яичко в п@зде, а ты уже сковородку разогреваешь?
Оскар насупился, лоб пересекла глубокая морщина. Он чувствовал себя в положении хирурга,