В прощальном письме пятнадцать запятых. Алисса Хини
тогда себе эти переломы.
Ты понимаешь, Герман?!
В любом случае, стоило ей только уйти, как я чуть ли не мгновенно уснула.
Честно говоря, в первые два дня я вообще не видела, что происходит, ибо почти постоянно дремала или лежала с закрытыми глазами. Поэтому, неожиданно проснувшись от милого и знакомого мне хохота, я даже не сразу осознала, что это – не сон.
– Проснулась! – пискнула моя староста, сидя на подоконнике и улыбаясь.
– Привет, солнышко, – произнесла Мила, глядя на меня своими заботливыми глазами.
– Привет, – я потянулась, попытавшись поднять обе руки вверх, но, почувствовав резкую боль, быстро вспомнила, что левая у меня отныне не в строю.
– Как ты? – спросила Уля, поглядывая на моё тело, разложившееся на кровати.
Кажется, тут сразу понятно, что не очень.
Моя лучшая подружка сидела у подножия моей постели на стуле, который прилагался к столу, за каким я, как бы, должна есть, но, как не сложно было догадаться, я за него так ни разу и не села.
– Ну, хуже, чем могла бы быть, – стараясь говорить, как можно более оптимистично, ответила я.
– Ну, лучше, чем мы могли подумать, – выдала Уля, поднявшись со своего места, и присев за соседнюю кровать. – Мы подумали, что ты будешь полностью переломана, ещё и как-то поранишь мозг и лицо. Всё-таки, из твоего носа шла кровь…
– Но я им просто ударилась, – попыталась успокоить я девчонок.
– Это понятно, – прервала меня Мила, – Но её было очень много! И в спортзале большой след, и вся футболка Германа была в ней… Казалось, что ты потеряла очень много крови…
– Девчонки до сих пор думают, что ты в коме лежишь! – воскликнул главарь нашего класса, придерживая на себе свою кофту, лежащую лишь на её плечах.
Я посмеялась. Хорошо, что они хоть не подумали, что я умерла.
– Мы тебе принесли тут некоторые вещи, – вымолвила моя подружка, встав с места и поставив на стул, где ранее сидела, огромный пакет с разными вещами. – Тут всякие фрукты, сладости, некоторая одежда, которую попросила передать твоя мама, зарядка от твоего телефона и тетради.
– Не только мы тебе подарочки принесли, – сказала Уля, улыбаясь как-то истерично и даже по сумасшедшему.
Я посмотрела в её сторону и увидела, как она глазами косится куда-то влево. Повернув голову, я увидела, как на соседней тумбочке разместился большой букет в вазе. Он оказался действительно очень большой и, казалось, что в нём есть чуть ли не все виды цветов. По крайней мере, именно такой вывод я могла сделать, пока смотрела на бутоны с того места, которое мне доступно.
– Кто принёс? – спросила я, прекрасно зная ответ.
Ни один другой человек не мог этого сделать, кроме тебя. Как и верно, никакой другой девушке ты бы не принёс такой букет в больницу, кроме меня.
– Герман! – протянула моя староста, сияя от счастья, словно солнце.
– Он приходил к тебе дважды, пока ты спала, – рассказывала мне Мила. – Приносил цветы и попросту сидел рядом. Сказал ещё завтра придёт.
– Хорошо, –