Мыслепреступление, или Что нового на Скотном дворе. Джордж Оруэлл
как мне кажется, еще более дорогой. Государственной школой, с которой она имела особые отношения, была Харроу, но в мое время все больше мальчиков переходило в Итон. Большинство из них были детьми богатых родителей, но в целом это были неаристократические богачи, люди, живущие в огромных домах, где есть машины и дворецкие, но нет загородных поместий. Среди них было несколько экзотов – несколько южноамериканских мальчиков, сыновья аргентинских мясных баронов, один или два русских и даже сиамский принц или кто-то, кого описывали как принца.
У Самбо было две большие амбиции. Одна заключалась в привлечении в школу титулованных мальчиков, а другая – в подготовке учеников к получению стипендий в государственных школах, прежде всего в Итоне. К концу моего срока ему удалось заполучить двух мальчиков с настоящими английскими титулами. Один из них, помнится, был жалким пустышкой, почти альбиносом, глядевшим вверх слабыми глазами, с длинным носом, на конце которого, казалось, всегда дрожала капелька росы.
Самбо всегда произносил титулы этих мальчиков при упоминании их третьему лицу, и в течение первых нескольких дней он действительно обращался к ним в лицо как «господин такой-то». Само собой разумеется, он находил способы привлечь к ним внимание, когда какого-нибудь посетителя водили по школе. Однажды, я помню, у маленького белобрысого мальчика за обедом случился приступ удушья, и из носа на тарелку хлынула струйка соплей, что было страшно видеть. Любого менее значимого человека назвали бы грязным зверьком и тут же выгнали бы из комнаты, но Самбо и Флип посмеялись над этим в духе «мальчишки есть мальчишки».
Все очень богатые мальчики пользовались более или менее неприкрытым фаворитизмом. Богатые мальчики ели молоко и печенье посреди утра, им давали уроки верховой езды один или два раза в неделю, Флип заботилась о них и называла их по именам, и, самое главное, их никогда не били палкой. Я сомневаюсь, что Самбо когда-либо наказывал палкой мальчика, доход отца которого превышал 2000 фунтов стерлингов в год. Но иногда он был готов пожертвовать финансовой прибылью ради академического престижа. Иногда, по особому соглашению, он брал по значительно сниженной цене какого-нибудь мальчика, который, казалось, мог выиграть стипендию и, таким образом, принести пользу школе. Именно на таких условиях я и сам учился здесь, иначе мои родители не могли бы позволить себе отправить меня в такую дорогую школу.
Я сначала не понял, что меня берут по сниженной цене; и только когда мне было около одиннадцати, Флип и Самбо начали попрекать меня этим фактом. Первые два или три года я прошел через обычную образовательную мельницу: затем, вскоре после того, как я начал учить греческий (я начал учить латынь в восемь, греческий в десять), я перешел в стипендиальный класс.
В школе Святого Киприана ваша задача состояла в том, чтобы выучить именно то, что могло бы создать у экзаменатора впечатление, будто вы знаете больше,