Мыслепреступление, или Что нового на Скотном дворе. Джордж Оруэлл
школ подпадали под эту категорию), вы будете бедствовать всю жизнь.
Нелегко передать взрослому человеку чувство напряжения и нервозности по мере приближения даты экзамена. В течение примерно двух лет я не думаю, что когда-либо был день, когда «экзамен», как я его называл, не занимал мои мысли. И все же, как ни странно, меня также мучило почти непреодолимое желание не работать. В праздники я тоже не мог работать. Некоторые из стипендиатов получали дополнительное обучение у некоего мистера Бэтчелора, симпатичного, очень волосатого человека, который носил лохматые костюмы и жил в типичной холостяцкой «берлоге» – заставленные книгами стены, невыносимая вонь табака. Во время каникул мистер Бэтчелор присылал нам для перевода выдержки из латинских авторов, и мы должны были отсылать свои работы раз в неделю.
У меня это как-то не получалось; к концу каникул я послал мистеру Бэтчелору только пятьдесят или сто строк. Несомненно, отчасти причина заключалась в том, что Самбо и его трость были далеко. Но и в триместре у меня бывали периоды праздности и глупости, когда я был не в силах или не желал сделать лучше. Тогда Самбо или Флип посылали за мной, и на этот раз это была даже не порка.
Флип искала меня своими злобными глазами. (Интересно, какого цвета были эти глаза? Я помню, что они были зелеными, но на самом деле ни у кого из людей нет зеленых глаз. Возможно, они были карими.) Она начинала в своем своеобразном, заискивающем, запугивающем стиле, который никогда не подводил.
– Я не думаю, что прилично с твоей стороны так себя вести, не так ли? Ты хочешь лишиться всех своих шансов? Ты знаешь, что твои родители небогаты, не так ли? Ты знаешь, что они не могут позволить себе то же, что и родители других мальчиков. Как они могут отправить тебя в государственную школу, если ты не выиграешь стипендию? Я знаю, как твоя мать гордится тобой. Ты хочешь подвести ее?
– Я не думаю, что он хочет ходить в государственную школу, – говорил Самбо, обращаясь к Флип, и делая вид, что меня там нет. – Я думаю, он отказался от этой идеи. Он хочет быть маленьким служащим за сорок фунтов в год.
Ужасное ощущение слез – припухлость в груди, щекотание в носу – уже настигло меня. Флип достала свой козырный туз:
– И ты думаешь, это справедливо по отношению к нам, как ты себя ведешь? После всего, что мы для тебя сделали? Ты ведь знаешь, что мы для тебя сделали, не так ли. Мы не хотим отсылать тебя, но мы не можем держать мальчика здесь только для того, чтобы он ел нашу еду, семестр за семестром.
И в этот момент нежелательная слеза вырывалась из уголка моего глаза и катилась по носу.
Флип никогда не говорила простыми словами, что я был бесплатным учеником, потому что расплывчатые фразы вроде «все, что мы сделали для тебя» имели более глубокое эмоциональное воздействие. Самбо, не стремившийся к тому, чтобы его любили воспитанники, выразился, впрочем, более грубо: «Ты живешь за счет