Чужая жизнь. Книга II. «Приговоренный муж». Александр Владыкин
по поручению Сиверса сопровождал и ее вызов мне объявлял. Вон он – самым первым со своей вувезеллой вышагивает. Сейчас на центральную площадь придем, и он там орать начнет, как резаный, меня прославляя. Текст уже заготовлен и мною согласован.
Я, кстати, тоже согласился на новый титул. Пока ношу старый – просто герцог, но через неделю будет торжественная коронация меня в качестве Великого. Стану Великий герцог Юма Ричард. Предлагали мне, уже не в шутку, а всерьез, прибавку «Победоносный», но я наотрез отказался. Такое имя постоянно подтверждать нужно, а это прямой путь к постоянным войнам. У меня же планов на мирные преобразования вагон и малая тележка. Бардак в народном хозяйства Юма первостатейный. Куда только предки этого тела смотрели, не понимаю. Ни инфраструктура не развита, ни научные исследования, как магию совместить с технологическим прогрессом, толком не ведутся. Про социалку даже не говорю. Работы – непочатый край предстоит.
Думаете, я тщеславный, что Великим, не сделав, по сути, еще ничего, решил себя провозгласить? Ошибаетесь. Причина в другом. Когда месяц тому назад, да, уже месяц прошел с тех пор, как я лихим маневром, проявив чудеса смелости, разгромил непобедимых имперских наемников (это официальная версия событий, которую придумал не я, а мои приближенные), в наш лагерь начали подтягиваться те графы, бароны и простые дворяне – лендлорды, которые до этого держали сторону графа Сиверса, им было остро необходимо как-то проявить свои верноподданнические чувства по отношению ко мне. Вот они, посовещавшись, и заявились к моему шатру, чтобы нижайше попросить меня принять заслуженный титул «Великого» и прибавку к нему «Победоносный». Хотел, честно говоря, в шею их прогнать, но дядюшка не дал.
– Очень своевременная мысль, – промолвил он задумчиво и тихо добавил, чтобы только я слышал. – Ричард поблагодари их за предложение и скажи, что подумаешь.
Поблагодарил. Благосклонно отпустил. Думать сели в полном составе малого совета – я, Изабелла и Родрик.
– Зачем мне это надо, дядя? – спросил я, насмешливо наблюдая за тем, как расплывается в довольной улыбке лицо Изабеллы. Понятное дело. Теперь она на ровном месте станет не просто герцогиней, а Великой.
– Корона твоя герцогская где? – вместо ответа спросил Родрик. – В Турвальде осталась? А это, между прочим, важнейший символ твоей власти.
Да, неудачно получилось. Я, стало быть, в Юме на троне сижу, а какой-нибудь неизвестный перец мою корону в Турвальде себе на голову напялит и объявит себя законным герцогом. Шняга…
Изабелла, услышав слова Родрика, смутилась. Улыбка с лица исчезла. На меня смотрит виновато. Ага. Помнит кошка, чье мясо съела! Это же она у меня тот обруч с камешками попятила и на себя нацепила. Помню. А потом еще и профукала мой символ власти. Наклонился к ней, шепотом сказал:
– Вечером накажу по методу дроу.
Успокоилась, опять улыбка на губах. Теперь предвкушающая. Не знаю, почему этой гордячке так нравится, когда