Иисус Неизвестный. Дмитрий Мережковский
что он будет так же или даже еще больше, чем римские историки, хотя и по другим причинам, замалчивать христианство вообще, и Христа-Мессию, «царя Израилева», особенно, выгораживая себя и свой народ от подозрений в мятеже, в котором некогда и сам участвовал.[40] Но совсем замолчать будет ему трудно: в Риме слишком хорошо знали христиан, после Иудейской войны и во время Домитианова гонения.
Иосиф говорит о Христе, судя по дошедшим до нас рукописям, в двух местах. Первое, – хотя и очень ранняя (кажется, II века), слишком все-таки грубая и очевидная, христианская вставка. Но, так как место ее, в порядке рассказа, очень естественно,[41] и так как второе, дальнейшее упоминание о Христе («брат Иисуса, называемого Христом») предполагает, что о нем говорено раньше: так как, наконец, уже Ориген здесь что-то читал,[42] то очень вероятно, что в этом месте, действительно, было что-то, искаженное впоследствии христианскою вставкою. Если откинуть все невозможное под пером Иосифа и, кое-что чуть-чуть изменив, сделать возможнее, то вот что останется:
«Явился же в то время Иисус, называемый Христом, искусный чудодей, проповедовавший жадным к новизне людям и соблазнивший многих иудеев и эллинов. И даже тогда, когда Пилат, по доносу наших первых людей, казнил его смертью на кресте, любившие его от начала (или: обманутые им в начале) не перестали его любить до конца. Есть же и доныне община, получившая от него имя христиан».[43]
Подлинность второго места признается большинством даже левых критиков. Упомянув о самовластии первосвященника Анны (Анана) Младшего (родственника того, кто судил Иисуса), после прокуратора Феста и до прибытия Альбина (в начале 62 г.), Иосиф продолжает: «Анан… полагая, что имеет к тому удобный случай… собрал синедрион… для суда над братом Иисуса, называемого Христом, – Иаков имя ему (брату), и обвинив его, вместе с другими, в нарушении закона (Моисеева), велел их побить камнями.[44]
Так иудейским свидетельством подтверждаются римские: Иисус был.
XXV
Пятое свидетельство в Талмуде.
Древнейшие части его – «повествования», haggada, «поучения», halakha, «притчи», meschalim великих раввинов, – восходят, несомненно, к середине II века, а вероятно, и к началу I – к дням Иисуса: рабби Гиллель (Hillel) и рабби Шаммай (Schammai) – почти современники Господа.[45]
В первой половине II века учителя Талмуда уже переделывают Evangelion – в Avengilaon, «Зловестие», или Avongilaon, «Власть греха», «беззакония».[46] Если же 12-е прошение святейшей молитвы Израиля, Schmonen Esreh, о проклятии «отступников», minim, – и «назареян» (два имени христиан): «Да погибнут внезапно, и самое имя их из Книги Жизни да изгладится», относится, как мы точно знаем, не позже чем к концу I века, то, значит, уже тогда понял Израиль, что вечные судьбы его решаются «Висящим на древе» – Распятым.[47]
XXVI
В
О Schmiedel, Die Hauptproblemen des Leb. Jes. Forschung, 12 – Joh. Weiss. Jes. V. Nazar., Mythus oder Geschichte? 90 – Главный смысл «Иуд. Древн. „и заключается именно в том, чтобы представить иудеев как верноподданных кесаря, мирных «философов“ в духе неопифагорейцев (ессеян) и стоиков.
Ant. I. XVIII, с. III,1–3 – Тотчас после мятежа в Иерусалиме (30 г.) из-за храмовых сокровищ, употребленных Пилатом на постройку акведука – Volkmar, Jes Nazar, 370.
Orig. С. Cels., I, 47.
Так предлагает восстановить первоначальный текст Th. Reinak. – Grandmaison, 1. С. I, 193 – Ориген (с. Cels, I, 47) говорит о Иосифе Флавии «в Иисуса не верит и
У блаженного Иеронима вместо нашего текста «Он был Христом» другое чтение «его считали Христом», credebatur esse Christum, что, конечно, дает всему, что говорит или мог бы сказать Иосиф о Христе, совсем иной, более, в устах его, возможный смысл – Volkmar, 335.
Вот полный текст Иосифа, как он дошел до нас Ant. I. XVIII, с. III, 3. «Явился же в то время Иисус, мудрый человек, если только можно назвать его человеком ибо он творил дела необычайные, был учителем тех, кто охотно внимал истине, и привлек к себе многих иудеев и эллинов. Он был Христом (Мессией) И даже тогда, когда Пилат, по доносу наших первых людей, казнил его смертью на кресте, любившие его от начала, не покинули его, ибо он явился им на третий день, снова живой, как то и множество иных чудес предсказали Божий пророки Есть же и доныне община тех, кто получил от него имя христиан». Слишком очевидно, что Иосиф так говорить о Христе не мог.
Joseph, Antiquit, I, XX, с IX, I.
Jüllicher, 20.
A. Hauck, Jesus, 6.
Soden, Die Entstehung des Christentums, 53.