Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала. Стефан Хедлунд
смысле слова системы. Основным различием между их подходами стало понимание «естественного состояния», центрального для всех теорий «общественного договора». Гоббс находил это состояние совершенно ужасным, так что любая форма абсолютной власти, не важно, насколько деспотичной, была для него предпочтительнее. Локк, напротив, считал естественное состояние мирным и гармоничным. Поскольку этому состоянию могла угрожать война, возможно, затяжная, имело смысл назначить верховного правителя[131]. Критически важно для Локка было то, что этот правитель сохранял власть только тогда, когда защищал и поддерживал права своих подданных. Если же их права нарушались, договор считался расторгнутым, и подданные были вправе восстать[132]. В противовес Гоббсу Локк, таким образом, признавал, что некоторые формы тирании могут оказаться хуже естественного состояния.
Во Франции с понятием «общественного договора» прежде всего связано имя Жан-Жака Руссо. Для Руссо естественное состояние было состоянием безоблачного существования, которое постепенно разрушалось модернизацией; хотя сам он никогда не использовал термин «благородный дикарь», именно ему приписывается авторство этого понятия. Взгляды Руссо на развращающее воздействие цивилизации были изложены в двух работах. В трактате «Рассуждение о науках и искусствах», опубликованном в 1750 г., Руссо утверждает, что искусствами и науками движет гордость и тщеславие, и рост знаний проложил путь государству, которое уничтожило личную свободу и творчество. В трактате «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», вышедшем в 1754 г., Руссо более подробно изложил, каким образом появление частной собственности и разделения труда, столь основополагающих для Адама Смита, привело к деформированию «общественного договора», благоприятствующего богатым и власть имущим[133].
В качестве реакции именно на это положение дел Руссо опубликовал свой самый знаменитый труд – трактат «Об общественном договоре, или Принципы политического права», в котором утверждал, что «общественный договор» необходимо пересмотреть. Как и Локк, Руссо считал, что обязательства правительства и граждан должны быть взаимными. Любое правительство, писал он, которое не выполнило своих обязательств по защите и поддержке прав и свобод граждан, должно считаться нарушителем договора, составляющего основу его политической власти. Руссо также подчеркивал, что договор должен основываться на правах и свободах всех граждан, а не только богатых и власть имущих[134].
Четвертым – и последним – фактором влияния со стороны Англии была собственно Славная революция[135]. В результате того конфликта, который привел к свержению короля Якова II и возведению на трон Вильгельма Оранского, парламент успешно заставил нового монарха принять набор правил, превративший Англию в конституционную монархию, которая со временем стала парламентской демократией. Документом, излагающим
Локк считает, что есть одна «главная причина того, что люди образуют общество и отказываются от естественного состояния. Ведь когда имеется какая-либо власть, какая-либо сила на земле, от которой можно получить помощь, если к ней обратиться, продолжение состояния войны исключается и спор решается этой властью». См.: Локк Д. Два трактата о правлении. Соч.: в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. С. 273–274.
Локк утверждает, что когда целью, ради которой давалась власть, «явно пренебрегают или оказывают ей сопротивление, доверие по необходимости должно быть отобрано, и власть возвращается в руки тех, кто ее дал, и они снова могут поместить ее так, как они сочтут лучше для их безопасности и благополучия». См.: Там же. С. 349.
Обе эти работы были отправлены на конкурс эссе, который финансировала Дижонская академия. Первый трактат – «Рассуждение о науках и искусствах» – был удостоен приза. Второй – «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» – был слишком длинным и противоречивым, чтобы рассматриваться всерьез (переводы на английский язык см.: Rousseau J.-J. The Social Contract and the Discourses. New York: Alfred A. Knopf, 1993). Возможно, самой впечатляющей чертой этих рассуждений было то негативное отношение, которое в них демонстрировалось по отношению к знаниям, прогрессу и частной собственности. Это обстоятельство в сочетании со сложным характером Руссо отгородило его от других французских philosophes.
Здесь, безусловно, не время и не место для обсуждения сложностей и провокаций, содержащихся в эссе Руссо об «общественном договоре». Небесполезно, однако, отметить, что вскоре за публикацией этого эссе последовал выход другой основополагающей работы Руссо: «Эмиль, или О воспитании». В этой книге Руссо предлагал радикальную систему образования, которая позволила бы его неиспорченному «естественному человеку» жить в испорченном обществе. Книгу немедленно было велено сжечь как в Париже, так и в Женевской республике, гражданином которой был Руссо. Эти две неоднозначные книги, вышедшие с интервалом в несколько месяцев, заставили Руссо бежать, спасаясь от правосудия.
О событиях, окружавших этот переломный момент в историческом развитии Англии и Европы, см.: Vallance Е. The Glorious Revolution, 1688: Britain’s Fight for Liberty. London: Little, Brown, 2006.