Феномен 404. Дмитрий Алексеевич Игнатов
Валерию Семёновичу. Разговор будничный, неинформативный, но по отдельным ноткам голоса понятно – случилось что-то важное.
Главврач появляется в моей палате буквально через десять минут. Долго мой загадочный синяк не осматривает, бросает взгляд на меня. Наверное, я кажусь испуганным, потому что доктор сразу отпускает мою руку и бормочет: «Ничего… Это нормально. Нормально». Меня не особенно успокаивает, и он видит это. Какое-то время Валерий Семёнович придумывает, что сказать, изобретает формулировки, решается… Ему бы популяризатором науки быть, а не это всё.
«Это опухоль?» – сдавленно спрашиваю я.
«Опухоль, – добродушно кивает доктор. – Ваша ненаглядная».
«Значит… Всё? Конец?»
«Ну, дружочек… Всё… Я бы сказал – всё только начинается, – он хитро улыбается. – Вы же у нас феномен. Вон как хорошо себя чувствуете. На обеде даже добавки просили».
На удивление, я и правда чувствую себя очень хорошо. Наверное, максимально хорошо с тех пор, как здесь оказался.
«А вы побледнели-то чего? Помирать собрались что ли? Это зря. Смерть – это последнее, чего вам теперь нужно бояться. Да и всем нам…».
Валерий Семёнович удовлетворённо кивает и продолжает улыбаться.
* * *
Сейчас я вспоминаю доброго доктора с благодарностью. Я лежу посреди пшеничного поля, раскинув руки между высохших колосьев, и улыбаюсь, прямо как он. Мои глаза неподвижно смотрят вверх, и в них отражается вечное голубое небо. Где же это было? У Толстого? Или в преданиях о Тенгри? Может у обоих сразу? Может… Ведь что-то неосязаемое пронизывает загадочную культурную субстанцию. Так же как моя ризома сейчас прорастает через всё это поле. Я уже и сам прирос к этой чужой и одновременно родной земле. Не могу встать. Да и не хочу. С трудом отрываю руку от грунта, раскрываю ладонь, в которой что-то крутится и щекочет. На воспалённой припухшей коже раскрывается глаз. Зелёный. С чёрными острыми ресничками. «Не шали! Скучно… Но надо уметь наслаждаться этой тишиной. Скоро она закончится. Скоро поохотимся». Забавно смотреть на себя со стороны. Такому сэлфи позавидует любой блогер. Всё поле, вся эта пшеница – мои глаза и уши. Я колышусь на ветру, я слышу крики птиц, я ощущаю мельчайшие вибрации… Полёвки копошатся в траве. Ёж протопал по лесной опушке. А это… Уже трудно не заметить. На грунтовку вдоль поля выезжает парочка «брэдли». Мехводы жмутся ближе к лесу – боятся мин. Ну, это зря. Холдинг по своим каналам согласовал с вояками, чтобы участок не минировался. Мы же тут кино снимаем. Вот уже и шестикрылый «серафим» с камерой висит в воздухе.
Незаметно БМП наезжает в траве на неприметный грибок-дождевик. Тот лопается, как гнойный прыщ, выбрасывая на стальное брюхо машины чёрную вязкую жидкость. Цель захвачена, хотя ещё не ощутила этого. Тонкие и прочные нити ризомы тянутся с каждой травинки и стебелька, выходят из-под земли, наматываются на колёса, ползут по броне. Благодаря генам, позаимствованным у паука, порвать эти путы будет