История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков
что главным аргументом в пользу более цивилизованной формы передвижения было здоровье детей. Особенно же родители опасались за меня, ещё совсем недавно переболевшего тяжелейшим воспалением лёгких. Едва выходили.
Но мы с братом, конечно же, завидовали тем, кто поехал в эшелоне. Во-первых, эшелон тянулся очень долго, чуть ли ни месяц, так что нам, домчавшимся до Нижнеудинска дней за шесть, пришлось-таки изрядно поскучать, дожидаясь друзей-приятелей. Во-вторых, в эшелоне ехали все вместе. Подолгу стояли на каждой станции, ходили в гости друг к другу.
То-то было весело!
Однако совершить такое путешествие и в обычном поезде чрезвычайно интересно. Сколько всего увидели, через какое число речек и рек по грохочущим мостам пролетели! Впечатлений – вагон! А пища, покупаемая у ресторанных разносчиков или у частных торговок на станциях, до чего же вкусна. Да и сам купейный закуток так уютен, загадочен и будоражит фантазию. Можно и лазить с полки на полку, можно и шариком надувным в волейбол играть. И шахматы, домино, шашки… Кажется, так бы ехал и ехал – целую жизнь.
Издалека Сибирь выглядела холодной и дикой. Ассоциировалась с непроходимыми таёжными дебрями. Но когда мы сюда приехали, то удивились ласковым и тёплым августовским дням. Изумило нас и то, что здесь тоже произрастают огурцы и помидоры. Многие, очень многие страхи перед местами этими оказались не более чем легендой, а также следствием нашего географического невежества.
Разумеется, со временем испытали мы тут и морозы за сорок градусов, такие, что рукой до замка дверного не дотронуться – примерзает. Побывали и в тайге. Но в целом наше впечатление было однозначно: Сибирь – это здорово!
По прибытии поселили нас в деревянном одноэтажном финском домике, глухой стеной разделённом на две симметричные половины. В одной проживали мы, в другой семейство Крохмаль, главе которого в дальнейшем «посчастливилось» стать героем отцовского фельетона под названием «А ну-ка, отгадай!», опубликованного в одной из центральных военных газет.
И было у нас две комнаты с общей печкой между ними да кухня, да кладовка, да веранда. Это всё в доме. А ещё во дворе – сарай, где мы завели кур-несушек и хранили дрова. Ну, а за сараем две белых будки – уборные – наша и Крохмаль.
Топить печь нам было не в новинку: и в Бобровичах жили мы без парового отопления, и в Даугавпилсе, и в Чорткове, и в Батайске… Но прежде я был ещё мал, и принимать участие в заготовке дров не мог. А теперь подрос. Уже на пару с братом или отцом распиливал двуручной пилой, гибкой да певучей, огромные берёзовые стволы, водружаемые на козлах.
Научился колоть топором невысокие плотные чурбаны, которые при удачном попадании тут же разваливались на две стороны с коротким сухим треском, а при неудачном – требовали ещё немалой и противной возни.
А ещё у нас появился свой огород, прилепившийся к дому с теневой стороны и нами огороженный низеньким, не выше колена, заборчиком. Тут мы выращивали картошку, зелёный лук и огурцы, что очень удобно и вкусно.