Царская гончая. Книга 1. Катринетт
в пять, а то и шесть цепей[2], он заканчивается каменным ободом наверху. Подо мной сырая земля. Шарю рукой и натыкаюсь ладонью на что-то острое. Аккуратно поддеваю и подношу к лицу, чтобы разглядеть получше. Свет почти не проникает в колодец, потому мне приходится постараться, чтобы разглядеть находку. Передо мной осколок нижней челюсти с несколькими зубами. Отбрасываю кость, и та с глухим звуком ударяется о каменную стенку, отскакивая в сторону. Меня прошибает холодный пот. Поднимаюсь на ноги, и весь мир, ограниченный круглыми стенами колодца, шатается, словно я где-то на корабле в бескрайнем море. Впервые меня накрывает приступ удушающей паники. Я вытягиваю руки перед собой и вижу, как они трясутся в полумраке моего нового пристанища.
Я не могу умереть здесь.
Сверху появляется фигура в темной одежде. Мужчина, насмехаясь, наклоняется над колодцем, сложив руки за спиной.
– На каждого зверя найдется клетка.
Я не могу скрыть отчаяние. С размаху бью стену ладонями, с губ срывается отчаянный вопль. Еще раз. Второй, третий. В ушах эхом отдается хриплый смех главы тюрьмы. Иййоки Вижас Сабун, создатель клочка преисподней на земле.
Видел его всего пару раз, когда служил царю. Мы ужинали в банкетном зале скромной компанией, и я едва не засыпал лицом в салатнице, когда Сабун хвалился своими подвигами. В его видении он был героем, спасающим мир. Зазнавшийся выродок, создавший пыточный муравейник в скале, где когда-то высекли храм для поклонения Смерти. Свечей и молитв здесь больше нет, но человеческие жертвы остались в чести.
Он бросает что-то вниз, и я чувствую, как это маленькое нечто шевелится поблизости. Раздается писк.
Крысы. Он скинул ко мне пару крыс! Подавляю рвотный позыв, поднимая лицо. Встречаюсь глазами с Сабуном, видя победное выражение его лица, тронутого густой серебристой щетиной.
– Я тут подумал: раз ты возомнил себя охотником, то на обед тебе нужна дичь.
Мы добираемся до деревни с первыми лучами рассветного солнца, окрасившими небосвод в светло-розовый цвет. Прислонившись к дереву, я разглядываю едва заметные домишки среди стройных стволов сосен. Нас разделяет небольшая полоса леса. Остывший воздух выходит из носа небольшими облачками пара.
– Что с погодой? – я задаю давно мучающий меня вопрос. Идэр, сидящая на холщовом мешке поблизости, оживилась. Она все еще одета в военную форму.
– Они оживили Катерину и Константина. Забыла сказать вчера.
Я не могу скрыть удивления. Как такое вообще можно забыть?
Какое-то время я просто молча разглядываю ее, ожидая признания во лжи. Идэр, хоть и выглядит воодушевленной, не спешит раскрывать подробностей.
– Оживили? – переспрашиваю я.
Катунь и Стивер подвинулись ближе, прислушиваясь к разговору. Парни упорно делают вид, что увлечены чисткой оружия.
– Я видела их своими глазами на Северо-Востоке. Живые. Более чем.
Лицо Идэр выглядит по-глупому блаженно.
– Хочешь сказать, наши маленькие Боги
Мерная цепь имела длину 10 саженей, то есть 21 метр, и могла содержать 100 звеньев.