Гоблин. Племя. Ваня Мордорский
будто мокрую тряпку. Что-то силой пыталось войти в каждую клеточку его тела, в каждый орган и даже в мозг. Боль в мгновение усилилась от легкой до настолько невыносимой, что он закричал.
Перед глазами мелькала странная картина: закручивающаяся красная спираль и соединяющаяся с ней, явно чужеродная, черная спираль, с едва различимой меткой черного паука. Телу стало жутко холодно. Захотелось свернуться калачиком как младенец и забиться в самый дальний угол. Желательно теплый. Тело не слушалось. С ним происходило что-то странное. Какие-то болезненные и необратимые изменения.
Холод пропал так же внезапно, как и появился. И уже через мгновение Зур”дах почувствовал прикосновение: сначала одно, – будто провели по телу волоском, – потом другое. Прикосновения начали множиться, сотни волосков щекотали тело, однако смеяться совсем не хотелось. Хотелось кричать от страха и ужаса.
Осознание пришло через несколько мгновений.
Это не волоски, – это лапки. Очень маленькие паучьи лапки.
Лапки сотен маленьких паучков начали ползать и шариться по его телу, покрывая живой волной.
Он попытался пошевелиться, скинуть их с себя, – но не мог. Тело просто не двигалось.
Но просто шевеление паучков быстро закончилось. Началось другое.
Паучьи лапы стали разрывать его кожу, иголками втыкаясь внутрь. И каждый такой прокол начинал пульсировать острой болью. Горло не отзывалось, хоть гоблиненок и пытался кричать.
Еще через мгновение паучки начали проникать внутрь, зарываться внутрь ран. Один. Второй. Третий.
Ааааааааа! – мысленно кричал Зур”дах.
Тело гоблиненка выгнуло дугой от боли.
Сотни паучков начали зарываться внутрь его тела, шевелясь там противными комками вспыхивающей боли. В какой-то момент сотни этих вспышек боли слились в одну большую пульсирующую БОЛЬ.
Тело стало сплошной открытой раной, в которой нагло хозяйничали мерзкие насекомые. Такой боли Зур”дах еще никогда не испытывал.
Сознание горело, глаза горели, рот горел, глотка горела, а через рот внутрь продолжали проникать паучки. Теперь он не мог кричать и задыхался. Мгновение за мгновением, которые складывались в бесконечный нерв боли, проходящий сквозь всё тело. Но хоть во рту копошились пауки, разрывая всё тело изнутри и заполняя всю пустоту – удушье не приходило.
Тело Зур”даха переделывали изнутри: перекраивали, разрывали и сшивали обратно. Гоблиненок менялся навсегда.
Последнее, что они изменили, были глаза. Они разорвали его глаза и поселились там, как в гнезде.
Зур”даха окончательно накрыла тьма. Тьма, которую он так долго ждал, потому что она принесла блаженную прохладу и облегчение боли.
Всё закончилось. Он выжил.
****
– Почему он не просыпается ? – обеспокоенно спросила Айра. Мальчишку более пяти часов лихорадило: жар был настолько сильным, что она несколько раз бегала за водой и остужала как могла его тело.
– Поглощение происходит не за секунду. Тело ведь меняется – становится сильнее,