Играй в меня. Ирина Шайлина
устала. Мечтала, что накопит денег и сорвется. Но деньги все не накапливались – Лялька не умела экономить. Могла отдать последнее. Или просто идти мимо витрины, зацепиться взглядом, войти и купить дорогущую и ненужную сумочку. И регулярно давала денег мне.
– Не стоит, – отнекивалась я.
– Мою маму не вылечили, твою вылечим, – Лялька была на удивление серьёзна. – Вот сделаешь операцию, вернёшь.
И я брала, обещая себе вернуть. Лето уже кончалось, маму выписали на две недели. Она выглядела своей тенью, но была удивительно спокойна, даже счастлива. Я сказала, что уже продала дачу. Как славно, что в вопросах недвижимости мама была осведомлена ещё меньше, чем я – поверила. Тем более я продемонстрировала стопку денег – с Лялькиными вливаниями она стала весьма солидной.
К Жорику я почти привыкла. Он был неизбежным злом – просто так с нашим грузом нас бы никто не выпустил. По отношению ко мне он был очень навязчив, а к Ляльке не приставал.
– Я с ним уже переспала, – пожала плечами она. – Можешь и ты, поможет – проверено.
Я ужаснулась. Как можно с кем-то, кроме Димы? Уму непостижимо. А Жорик… сделаем маме операцию, я отсюда уйду. И не будет его больше в моей жизни, и взглядов многозначительных, и будто бы случайных касаний тоже…
В тот день он впервые позволил себе больше обычного.
Мы сидели на съемной квартире, в которой нам выдавали груз. Её адреса постоянно менялись, но сами квартиры были на удивление похожи: серые, невзрачные, запыленные. Они словно устали быть временным пристанищем для нищих студентов и криминального сброда. Вот сюда бы семью с детьми, может, даже кошкой, чтобы драла обои – квартира бы сразу ожила.
Я уже была далеко не так шуглива, как в первый день. Не стояла в углу и не тряслась. Пока решались организационные вопросы, ушла на кухню, заварила чай. Кружки были разномастными, со сколами, пить из них было неприятно. Я принесла из дома свою – мама расписывала. У нас их много было – мама любила рисовать.
Квартира сменилась. Про кружку я забыла, а потом увидела здесь, на новой кухне. Удивилась и даже испугалась тем, что её озаботились взять, не забыли. Это словно говорило о том, насколько я вросла в эту работу, этих людей, а этого мне не хотелось. Я тут временно.
Но чай был вкусным – наркобароны знали в нем толк, утро чудесным, я беззаботна… отвлеклась. Жорик вошёл вальяжной походкой. Я внимания не обратила – он всегда такой. Ему хотелось выглядеть как можно круче. Но когда он дверь за собой закрыл, напряглась. Чашку отодвинула, поднялась, не решаясь пройти мимо Жорика, стоящего на моём пути.
Глупая. Всего-то несколько шагов. Совершить мне их не дали – поймали за руку.
– Жор, – попросила я как можно спокойнее, – отпусти.
– Ну что ты девочку из себя строишь? – почти с обидой спросил он. – Все наши работницы через меня прошли. Я, можно сказать, тестирую их перед трудоустройством.
Отвечать не стала – попыталась вытянуть свою руку. Держал крепко. А потом резко дёрнул на себя, вынуждая упасть меня на его грудь.