Играй в меня. Ирина Шайлина
а я все равно носила. Ребёнку, который поселился в Лялькиной голове, я отказать не могла. Или вина грызла? Я во всем виновата. Одна я. Быть может, Лялька давно бы замуж вышла. И ребёнок ее, которого я так и не смогла спасти, все же родился бы. Была бы счастлива.
Но изменить ничего не могла. Давала Ляльке конфет. Она радовалась. Может, ей даже повезло – лишиться разума в нашем мире не везение ли? Я бы поменялась с Лялькой местами. Вычеркнула бы все из памяти Димку, Сеньку, Ляльку, даже маму. Оставила бы одну пустоту блаженную. А может, ещё Димкин шепот:
«Дурочка. Ты же красивая…Самая красивая на этой долбанной планете»…
И не будет в моей жизни врачей, которые трясут передо мной бумагами и требуют невозможное – жить долго и счастливо. Вот глупости. Разве так бывает? Не будет разочарований. Боли, вездесущей, возвращающейся каждый день – тоже. Не приходит же она без причины, эта боль? Конфеты будут. Красные, зелёные, жёлтые. Липкие засахаренные мармеладки, сладкие до приторности. Они же будут приносить конфеты, мои мужчины?
Тот, что бросил, растоптав. Тот, что спас, умудрившись превратить мою жизнь в ад.
Оба.
Я закрываю глаза. Потом снова открываю. Великая часть жизни прожита. Смотрю в зеркало, услужливо повешенное напротив. Огромное, до пола. Оно показывает, что я ещё молода. Красива. Врёт. Все врут. И моих мужчин зеркало тоже показывает. Их кулаки сжаты. Неужели подерутся, как тогда, миллион лет назад? Право слово, это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Они думают, что любят меня, мои мужчины. А на деле просто убивают.
Я смотрю на себя. Кожа белая. Такая белая, что понимаешь – это противоестественно. На губах синяя кайма. Возможно, они бы заметили это, мои мужчины. Если бы не были так заняты ненавистью друг к другу. Да и откуда им знать, что вместо сердца у меня бомба замедленного действия? Та же самая, что унесла мою маму в сорок лет. Наследственная.
В груди расползается жар. Странный донельзя – жжёт, а холодный. Он растекается, захватывает моё тело полностью. Я лениво думаю – надо звонить в скорую. Несколько цифр. Мне говорили, что это может случиться. Но я… не хочу.
Ковёр мягкий. Я падаю бесшумно. Они даже не сразу замечают. Я успеваю полюбоваться на своё тонкое распростертое на полу тело. Повернуть голову к зеркалу – неимоверное усилие. Но мне хочется смотреть, как я умираю. Это даже интересно.
Ноги раскинуты. Некрасиво. Увидит кто, скажет – как жила шлюхой, так и умерла ею. Мне хочется сомкнуть ноги, но сил уже не хватает. Успокаиваю себя тем, что когда я буду мёртвой, мне будет все равно. Перевожу взгляд на свой живот. Плоский. Ему так и не суждено раздуться, вынашивая дитя. Я чувствую сожаление – я всегда хотела ребёнка. Закрываю глаза.
Умирать – это словно спать. Только навсегда…
– Катька! – доносится до меня голос.
Чей? Я уже не могу различить. Они смогут без меня. Взрослые мужики, которым уже по тридцать два. Димка вернётся к своей жене. Она хорошая. Я такой была, пока не испачкалась. Сенька… он просто научится жить без меня.
А может, даже помирятся. Вспомнят, как здорово быть друзьями.