Босиком в саду камней. Ана Адари
не принц, мой избранник.
– А кто?
– Я пока сохраню его имя в тайне. Мне нужно сделать ему подарок. Чтобы хотя бы заметил.
– Подари ему мешочек с благовониями.
Это она про саше! Идея замечательная! Я их видела в сериалах, эти мешочки. Такие дарят женихам, а еще возлюбленным. Это не просто намек, а открытым текстом: я твоя!
– Ах, Яо Линь! Я же совершенно не умею ни шить, ни вышивать!
Ну не повезло: руки из …опы растут. Они и в прошлой жизни оттуда росли, и это полное свинство, что моя внешность кардинально поменялась, а характер и навыки нет! Вот за что?!
– Я как раз вчера сшила такой мешочек для моего принца, – нежно розовеет Мэри Сью. – Но я с радостью отдам его тебе. Он тебе нужнее.
Вот тут ты права, дорогая. Ты таких мешочков можешь нашить – вагон. И все они будут изумительные. А мне и одного не осилить.
– Я не забуду твою доброту, Яо Линь!
– Ведь мы подруги.
Подруги? Пожалуй. Я крепко ее обнимаю и вскоре получаю заветный мешочек для благовоний. Он хорош. Но чем же мне его наполнить?
Благовония страшно дорогие. Своровать? Ага! Мало того, что на одной руке у меня теперь безобразный шрам, не хватало еще, чтобы вторую руку отрубили!
И я тащусь к лекарше. Служанок пользует старуха, смахивающая на шаманку, вся обвешанная пучками вонючих трав и подозрительными амулетами. Небось, от сглаза. В то время как благородных дам лечат исключительно мужчины, потому что женщины звания императорского врачевателя недостойны.
В дверях невольно принюхиваюсь. Мы с лекаршей уже хорошо знакомы.
– Как твоя рука, Мэй Ли? – спрашивает эта добрая женщина. – Болит?
– Почти уже нет. Мне бы травки, госпожа.
– У тебя еще что-то болит?
– Типа да. Мне неловко об этом сказать.
– Ты что, беременна?! Хочешь выкинуть?!
– Упаси Господь! В смысле, я не беременна. От кого? Вокруг одни евнухи.
– И то, правда, – но взгляд у нее все равно подозрительный.
Я вновь принюхиваюсь. Какой знакомый запах! Будучи студенткой, я покуривала. Потом бросила, но когда выпью, так и тянет затянуться сигареткой. Хотя это очень плохо, курить.
– А чего это у вас там, – киваю под стол.
– Тс-с-с… – испуганно говорит лекарша.
Табак здесь что, прячут?!
Напрягаю память. Массового выращивать его в Китае, кажись, стали только в шестнадцатом веке. А завезли португальцы. Но китайцы долго не знали, что с ним делать, было много отравлений. И в семнадцатом веке один из императоров династии Мин издал указ, где запрещал табак под страхом смертной казни.
Случилось это гораздо позже. Я сейчас по моим прикидкам уж точно до Романовых, если проводить параллели с моей родиной. Либо опричнина, либо смута.
У нас опричники, у них парчовые халаты. Разница небольшая. Хрен редьки не слаще. Невольно вздыхаю.
– Полезная травка? – киваю на табак.
– Замечательно лечит лихорадку, – нехотя говорит лекарша. – Но в то же время дурманит голову. Ты молчи, что она у меня есть, слышишь?
– А