Реванши́ст. Павел Сморо́дин
говорил, понизив голос до шепота, что парень давно убит, разрезан на куски острым, как бритва, ножом мясника и похоронен под покосившимся сараем соседа-отшельника.
Другие острословы додумались до версии, в которой мальчишка был тем самым свидетелем, по показаниям которого осудили старого лорда. Отправил, стало быть, собственного отца на виселицу, да был таков.
В ответ на резонные вопросы сторонники этих сказок покровительственным тоном рассказывали «наивным дуракам», как жизнь на самом деле устроена. Ведь только так у благородных власть и передается – убийством да отравительством. А что насчет поисков, так тут все просто: хотели бы найти – уже бы нашли. А значит в сговоре все вместе, и это все патрулирование – только для отвода глаз.
Сплетники третьего типа, самые отчаянные и романтичные, утверждали и вовсе безумное: дескать, мальчишка под чужим именем, скрыв свое благородное происхождение, завербовался в роту королевских мушкетеров. Ну и вместе с ними, преодолевая бурные реки и дремучие леса, спешит во дворец к самому королю. Чтобы там, прорвавшись сквозь ряды стражи, рассказать монарху об истинных заговорщиках, плетущих интриги.
Недаром же, шептались они, рота этих красномундирных мразей так быстро снялась с места и умчалась восвояси. Только клубы пыли да цокот копыт за собой оставили – так спешили предупредить короля о готовящемся преступлении.
Подвода, скрипя деревянными колесами, медленно приближалась к западным воротам. Вечерние сумерки окутывали массивные каменные стены, лучи заходящего солнца уже едва пробивались из-за них. Вдоль дороги тянулись глубокие рвы, заполненные мутной водой. Всю неделю дождь лил словно из ведра, так что канавы не просыхали ни на мгновенье.
Повозка остановилась на досмотр у подъемного моста, цепи которого угрожающе поскрипывали на ветру. Высокий солдат в потертом мундире дель-Конзо, но с начищенными до блеска пуговицами, быстро подошел, держа в руке дымящий факел. Свет огня играл на суровом лице стражника, подчеркивая перебитый орлиный нос. Воин недовольно взглянул на старого и худого возницу, сидящего на ко́злах.
– Какого дьявола тебя принесло перед комендантским часом, сволочь? – проговорил стражник громко и зло, голос его эхом отразился от каменных стен.
Возница явно отвлек его от каких-то важных дел и теперь получал сполна за такое неуважение.
– Так это… приказ господина графа. – Мужик, нервно теребя потрепанную шляпу, вытащил помятую путевую грамоту. – Вот бумаги, стало быть, что можно мне за стены после заката.
– Открывай тент, – приказал солдат, поднося факел ближе к повозке.
– Да как же это? Милорд приказал никому… – Возница съежился, бросая тревожный взгляд на укрытый полотном груз.
Пистоль, отполированный до блеска, выскользнул из кожаной перевязи и уткнулся в его покрытый оспинами и мелкими сосудами нос. Запах пороха смешался с запахом пота и страха. Пробудившегося демона он не ощущал, но с такого расстояния не промахнется даже слепой.
– Капрал Дэймон! –