Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова
давно до меня мужчина не дотрагивался, в последний раз, это было грубое насилие и издевательство двух негодяев. Но руку я не отняла и пошла рядом с Мирзой.
До центрального парка было довольно далеко, но расстояния я не замечала, мы медленно шли и разговаривали.
– Рассказывай всё, всё что произошло после того, как я ушёл на войну. Потом и я расскажу, почему сразу не мог вернуться домой, – сказал Мирза.
– Да, конечно. Вы вправе всё знать. Когда мы Вас проводили, Бахрихон опа затосковала. Потеряв сначала сына, потом проводив Вас, она словно и сама умерла. Она говорила, что больше никогда Вас не увидит… удивительная была женщина, светлая ей память. Ей почти сразу стало плохо, высокая температура, бред… я тогда очень испугалась. Зашёл сосед, Вы его должны помнить… Григорий. Он и помог, вызвал знакомого доктора, тот увёз Бахрихон опа в больницу, сказал, что у неё истощение организма и воспаление лёгких. Надеялись, что лекарства и уход врачей помогут. Утром нужно было идти на работу, а вечером пришёл Григорий и мы поспешили в больницу. Но вышел доктор и сказал, что Бахрихон опа умерла.
Вскоре… вскоре меня арестовали, каким-то образом узнали, что в прошлом я жила в доме Турсун бая и принадлежала ему. В общем, меня и слушать никто не стал, когда я пыталась объяснить. Семь лет лагерей, недавно меня освободили. Вот и всё, – не поднимая головы, рассказывала я.
– Нет, не всё, Халида. Ты должна мне всё рассказать, поняла? Ничего не скрывай от меня, – остановившись, не отпуская моей руки и глядя мне в глаза, сказал Мирза.
– Я не могу… стыдно об этом говорить и тяжело, – тихо произнесла я, не смея поднять голову.
– У тебя сын, ему лет пять, не больше, верно? Не с воздуха же он взялся, а? – Мирза почему-то повысил голос, требуя, чтобы я всё ему рассказала.
– Шесть, – ответила я.
– Что шесть? – не понял Мирза.
– Сыну шесть лет. Если Вы настаиваете… верно, не с воздуха. Там, за стенами КГБ, двое ублюдков издевались надо мной. Избивали, пинали, допрашивали, потом… потом… – я разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Молчи! Всё, дальше ничего не говори. Прости меня… я не должен был. Прости, – нахмурив красивое лицо, Мирза вдруг обнял меня и прижал к себе.
А я, словно маленькая девочка, не переставая плакала, вздрагивая в его руках. Он вытащил из кармана носовой платок.
– Вытри лицо и перестань плакать. Не стоят эти гады твоих слёз. У тебя прекрасный сынок, забудь обо всём, – отпуская меня из своих объятий, сказал Мирза.
Мы дошли до сквера и сели на скамью. Долго сидели молча, наверное, каждый думал о своём.
– Мне и моей подруге нужна работа. Помогите нам, Мирза, – наконец подняв голову и взглянув на Мирзу, сказала я.
– О чём это ты? Конечно помогу. Вернёшься на завод, возьму тебя в свой цех, хотя… тебе бы учиться надо. Можно на вечерний поступить, а днём работать, – сказал Мирза.
– Мне столько лет… ну какая учёба, Мирза? С сыном ещё, – возразила я.
– Учиться никогда не поздно. Ладно, завтра с утра приходите на завод, там всё и решим, – сказал Мирза.
– Мне