Белая воробейка. Е. Вишня
возможность летать? Улететь в другой штат, а может быть, – даже в другую страну. Почему же эти глупые птицы выбрали жить здесь, среди нас? Первым человеком, которому я задала этот вопрос, стала моя нянька.
– Почему птицы не улетают?
Эсси вытерла морщинистые руки о белый передник с таким видом, словно позволяла себе короткую передышку перед боем. Со вздохом она устремила взгляд на окно, в которое я уткнулась чуть ли не носом.
– Дорогуша… – протянула она с сильным южным акцентом, и в этот момент я пожалела о том, что вообще заговорила в ее присутствии. Она всегда называла собеседника «дорогушей», если речь шла о чем-то, в чем она разбиралась лучше него, – а речь обычно шла о делах настолько будничных, что для остальных было довольно забавно слышать её снисходительный тон. Я видела, как сводятся темные брови и замирает взгляд, и как она старается связать слова в грамотную мысль – предложения, какими выражаются люди из высшего общества.
– Птицы очень умные, знаешь ли. В саду много насекомых, которыми они питаются. В фонтане есть вода – вот они и гнездятся здесь. Вот так-то.
Но я все равно не могла понять, как можно променять свободу полета на одно-единственное место на всю жизнь, даже если здесь так спокойно и безопасно. Как и многие до меня, я нашла ответ на свой вопрос спустя много лет. Но в детстве всё кажется проще.
Все вокруг повторяли одно и то же, прежде чем мать, исчерпав последние крупицы терпения, не сказала мне, что птицы – неразумные существа, в отличие от людей. Они невольные себе, и лучше бы мне перестать мучить домочадцев и наконец заняться чем-нибудь полезным.
– Мама, прекратите, – отвечал ей Альфред, расслабленно устроившись в бархатном кресле с чашкой чая. – Она ещё маленькая и многого не понимает.
Он всегда защищал меня, возможно, видя в моей фигуре отражение самого себя.
Когда приближались праздники, я часто усаживалась у окна и с нетерпением выглядывала на улицу, несмотря на все запреты. Как только снаружи раздавался стук копыт, меня было не удержать – я вихрем спускалась вниз – в надежде, что это Альфред вернулся со службы. Если кто-то замечал меня, то немедленно хватал за руку и возвращал в спальню, повторяя одно и то же нравоучение. В такие моменты особенно не хотелось попадаться матери. Поэтому со временем я стала осторожнее и научилась быть такой же тихой, как мышка, чтобы никто не заметил мою худощавую фигуру.
Накануне Рождества 1912-го года в доме было тихо. Снег не переставал падать с прошлого вечера и мягкие хлопья так быстро укрыли голую землю пушистым белым одеялом, что всего за ночь город утратил свои привычные очертания. Снегопад в Луизиане и сейчас считается настолько редким событием, что люди скорее поверят в выигрышный лотерейный билет на Бурбон-стрит, чем в самый точный прогноз погоды.
Кристофер, второй ребёнок семьи Брукс, сидел внизу за длинным пустым столом в крайне мрачном настроении. Он проснулся после завтрака, немногочисленные слуги уже были заняты своими делами, так что юноша