Смотритель. Рон Рэш
уж хуже-то?! – фыркнул старик, но позволил отвести себя в сторону.
Блэкберн взял Наоми за руку и попытался вытащить из толпы, но кто-то толкнул девушку, и она упала на бордюр. Блэкберн опустился рядом на колени, а через минуту через группу зевак пробился доктор Иган.
– Уведите людей прочь, шериф! – крикнул Иган, тоже опускаясь на колени рядом с Наоми. – Вы же знаете, к чему это может привести! – продолжил он, обращаясь одновременно к Триплетту и Хэмптону.
– Надеюсь, у нее случится выкидыш, – оскалился Хэмптон. – Так будет лучше для всех.
Днем, когда Блэкберн открыл кладбищенские ворота, освещенный солнцем снег ошеломлял ярким блеском. Из-за того что памятники поменьше спрятались под белым покровом, кладбище казалось более пустым, чем обычно, словно на нем освободилось место для новых обитателей. Уилки, несомненно, счел бы это предзнаменованием. «Не думай слишком много о таких вещах», – сказал себе Блэкберн, но, глядя на кладбище, невольно вспомнил, как лежал, истекая потом и не в силах пошевелить руками и ногами, возле табачного поля. Сейчас его охватило похожее ощущение: начинается нечто такое, что он будет не в силах остановить.
Принеся и разложив инструмент, Блэкберн принялся копать могилу. Верхний слой земли был такой твердый, что мотыга застревала в нем. Комья мерзлой земли падали на брезент, словно куски кремня. Но вскоре грунт стал мягче. Когда Блэкберн зачерпнул лопатой очередную порцию земли, что-то блеснуло на солнце. Уилки так однажды нашел серебряный доллар 1898 года, а могильщик из окрестностей Моргантона, по его словам, как-то откопал испанский дублон, но сейчас это оказался всего лишь кусочек слюды. Блэкберн иногда находил монеты, но они лежали на могилах сверху и были специально оставлены там, а не потеряны. И не только монеты: наперстки, блесны, заколки, перочинные ножи.
Среди вещей, оставленных Уилки преемнику, была книга «Погребальные обычаи: происхождение и развитие». В ней описывались предметы, которые помещали в могилы и на них для использования в загробной жизни. Зулусы и греки хоронили своих покойников в украшениях и с копьями. Римляне зарывали с телом монеты – плату за переход в загробный мир. Когда Блэкберн спросил Уилки, не из этих ли соображений оставляют на могилах наперстки и ножи, старик задумался, а потом заметил: «Много дивного существует на этом свете, да и на том, наверное, тоже». Какова бы ни была причина, в отличие от цветов и венков, эти подношения делались тайно. Просто они вдруг оказывались на могиле, словно с луны свалились. Блэкберн, как и его предшественник, их не убирал. Через несколько месяцев дары погружались в грунт и скрывались из виду.
Солнце продолжало пригревать. Ближе к вечеру из-под снега показались прежде скрытые могилы. Вокруг кладбища ветви деревьев стряхивали с себя ледяную корочку, которая со звоном разбивалась о землю. Сапоги и рабочий комбинезон Блэкберна были измазаны в грязи. Вскоре могила стала слишком глубокой, и ему пришлось опустить вниз стремянку. Уилки говорил, что больше всего на свете боится остаться в пустой могиле на ночь, и ему постоянно это снилось в кошмарах. Иногда