Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2. Григорий Кружков
воздух не подвластен страху,
И пурпура сильней голубизна.
Позволь и мне с тобою затвориться
В сон переливчатый, как перловица:
Не смерть в нем, а избыток бытия.
Не бойся! Спи, жемчужина моя,
Нам этот сон уже навеки снится.
День отошел, и все с ним отошло:
Сиянье глаз – и трепет льнущих рук –
Ладоней жар – и мягких губ тепло –
И томный шепот, нежный полузвук.
И вот мои объятия пусты,
Увял цветок, и аромата нет,
Прекрасные затмилися черты;
Блаженство, белизна, небесный свет –
Все, все исчезло на исходе дня,
И догорает страсти ореол,
И, новой, тайной негою маня,
Ложится ночь; но я уже прочел
Все – до доски – из требника любви;
Теперь уснуть меня благослови.
Джордж Гордон Байрон (1788–1824)
Происходил из старинного баронского рода. Учился в Хэрроу Кембридже, вел экстравагантный образ жизни богатого повесы. Первый сборник стихов Байрона «Часы досуга» не привлек внимания, зато поэма «Паломничество Чайльд-Гарольда» (Песни I–II, 1812) сразу сделало его знаменитым. Его развод с первой женой после года супружества и близкие отношения со сводной сестрой Августой скандализировали высший свет. В 1816 году Байрон покинул Англию и с тех пор жил по преимуществу за границей. В Италии Байрон начал писать поэму «Дон Жуан», которая считается его высшим достижением. Смерть Байрона в Греции, освободительную борьбу которой он активно поддерживал, оплакивалась всей просвещенной Европой. Влияние Байрона на русский романтизм, в частности на Пушкина и Лермонтова, общеизвестно.
Джордж Гордон Байрон. Гравюра с портрета Томаса Филипса, 1814 г.
«Не гулять нам больше вместе…»
Не гулять нам больше вместе
В час, когда луна блестит,
Хоть душа, как прежде, любит,
Лес, как прежде, шелестит.
Ибо меч дырявит ножны,
А душа тиранит грудь,
И уж в сердце невозможно
Радость прежнюю вдохнуть.
И хотя сияет месяц
И рассвет не за горой, –
Не гулять нам больше вместе
Под луною в час ночной.
Расставание
Когда мы прощались,
Безмолвные слезы роняя,
На годы разлуки,
На муки сердца разделяя,
Как губы студило
Последнее наше лобзанье! –
Воистину было
В нем худшей тоски предсказанье.
Застыл после ночи
На окнах нетающий иней,
Как будто пророча
Тот холод, что сделался ныне.
Ты клятвы забыла;
Зачем же, в намеке салонном
Ловя твое имя,
Казнюсь я стыдом потаенным?
То имя родное
Звучит как удар колокольный,
И ты предо мною
Опять возникаешь невольно.
Как судят окольно
Твои беспощадные судьи,
Как горько, как больно
Наш спор