Тихая охота. Константин Павлович Бахарев
чутьём на всякие людские слабости. Да и развести могут одним базаром, вроде бы никчемным, но с большими последствиями. Марафет это знал, гости тоже, но как не поговорить о том, о сём, вдруг и полезное что вылезет.
– Ты когда скупщика завалил, алмазы забрал у него? – пробасил Чудинов, прихлёбывая горячий вонькой кофе.
– Не подумал, – буркнул Марафет.
Он тогда у Хромого Камня встретился с Чикой, старшим у скупщиков, матёрым и жестоким барыгой. Тот вежливо покатил на него бочку, дескать, зажал от него пару камней. В это время Марафет, только собравшийся рассказать, что поссорился со скупщиком и тот оболгал его, заметил качнувшуюся ветку боярышника справа от себя. Если бы когда слушал Чику, не ухватился левой рукой за подбородок и оттого машинально повернул голову вправо, то и не увидел бы. А так моментально отбросился на спину, провернулся через левый бок и дал с ружья по боярышнику. Там с карабином засел тот самый лживый, а сейчас уже и покойный скупщик. Картечь разнесла ему грудь.
Чика сидел с открытым ртом, и когда Марафет, решив, что тот завёл его в засаду, навёл на него ружьё, побожился, что ни при чём. Сказал, что убитый скупщик вчера ему пожаловался, не зная, что Чика собирается на встречу с Марафетом. Они о старой шахте старателей хотели поговорить. Оправдался барыга тем, что невыгодно ему Марафета кончать. А про пару заныканных алмазов так просто базар завёл, чтобы качнуть его на всякий случай. Об скупщике в кустах не знал ничего.
Вроде всё разрешалось нормально, но тут чёрт нанёс троих охотников, среди них Клим Михеев, гаишник и зампрокурора района. Прибежали на выстрел, нашли покойника. Чика свидетелем прошёл по делу. А Марафету сунули десятку. Обставили дело так, что тоже были на охоте, и вроде неумышленное убийство. Могли и поменьше дать, да накануне подрался Марафет по пьяни с этим скупщиком в посёлке и при народе грозился убить. Вот так и сплелось.
– Сейчас куда двинул? – Чудинов тяжело выдохнул и вытер пот со лба.
– Поищу чего-нибудь.
– Ну, тут места все заняты, – сказал Чагин. – Разве в помощники кому идти.
– Можно и так, – согласился Марафет.
Помолчали. За окном стемнело, поднялся ночной ветерок и по крыше зашуршали еловые лапы.
– Чика грев тебе передавал на зону? – поинтересовался Чагин. – Ты же из-за него присел, должок считай за ним.
Марафет кивнул, посылки с едой, куревом регулярно приходили. Тут уж ничего не сказать.
– Ладно, давай спать, что ли? – Чудинов стянул берцы, вонь носков моментально забила все запахи. Недовольно сморщившись, Марафет встал с лавки и пошёл к двери – приоткрыть, проветрить чуток. Но тут вдруг Чагин дёрнулся и ударил его в живот, а Чудинов жёстко, как стальными щипцами, ухватил за локти, завёл за спину.
– Ну ты вовсе дурак стал, – хихикнул Чудинов. – Спиной к друзьям повернулся.
– Таких друзей – врагов не надо, – скривился от боли Марафет.
В печи жарко шаяли угли, при их багровом свете Чудинов ловко связал ему руки за спиной и толкнул на лавку.
– Там