Змееносец. Михаил Егин
муж был почти одет – не хватало только пиджака. Услышав её шаги, он отвернулся от выходящего на проспект Вернадского окна кухни. В правой руке он держал чашку с кофе, в левой блюдце. Посуду за собой, как всегда после завтрака, он, не оставляя ей, уже вымыл.
– Ты похож на официанта.
– А ты – на красивую женщину.
Фраза была дежурной, но тем не менее приятной. Она подошла к мужу, поцеловала его в гладко выбритую щёку. Вот ещё, кстати, она никогда не видела его с бородой. Максимум – очень короткая щетина. Ещё один звоночек, который зазвонит, если её размеренной жизни будут угрожать перемены. Что и говорить, иметь мужа‑педанта может и скучно, но безопасно.
– Что на улице?
– Каша. Как обычно.
– Московский февраль, что ты хочешь, – она поправила ему галстук, сняла с плеча несуществующую соринку. – Маринка сегодня всю ночь за компьютером сидела. Не каникулы между четвертями, надо высыпаться. Скоро экзамены. Поговоришь с ней?
На его лице не отобразилось ничего. Среднего роста, массивный, начинающий полнеть мужчина под пятьдесят, казалось бы, ничего особенного для тех, кто не знал его близко. Волосы на его голове уже начали редеть, и вообще он выглядел старше своих лет. Своё неудовольствие он не выразил никак, но по тому, что не донесённая до краешков губ чашка на секунду замерла в воздухе, она поняла: просьба была высказана не вовремя.
– Я сама, – торопливо поправилась она. – Это так, женские разговоры. Незачем тебя привлекать.
– Не в этом дело, – ответил он медленно, допивая кофе. – Меня могут отправить в командировку.
Она смотрела, как он идёт к раковине, намыливает чашку. Новость огорчила её. Как раз через четыре дня её день рождения. С годами она всё больше ценила проведённые вместе с мужем минуты. Запланировала поход в театр, хотела порадовать его и себя.
– Да? Когда? – вот один из неприятных аспектов его службы: командировка. Нечастый случай, но, увы, неизбежный.
– Может и сегодня, – он потянулся к лежащему на посудомойке телефону, снял со спинки стула пиджак.
Она хотела было спросить, надолго ли он может уехать, но осеклась. Предугадать было невозможно. Плакал, похоже, её театр. А жаль – новая постановка, так хотелось сходить посмотреть её именно с ним.
– Вернусь – поговорю, – коротко пообещал он уже из ванной. Раздались быстрые энергичные шуршащие звуки – он чистил зубы. Она прислонилась к косяку и смотрела, как муж сплёвывает пену, тщательно полощет рот. Ничего не меняется в их жизни. Хорошо это или плохо?
– В Ленкоме новый спектакль, – сказала она.
– Сходи с подругами, – он уже прошёл к двери и надевал ботинки. Подшутить над ним, что ли?
– Хозин, ты что, мысли читаешь? Так и хотела ведь.
Он ответил не сразу, застегнул пальто и тщательно повязал поверх него шарф.
– Когда живёшь с женщиной почти двадцать лет, научишься мысли читать.
– Не двадцать. Семнадцать.
– Восемнадцать. Ты забыла