Роман С Продолжением. Шаира Тураповна Баширова
его, Сергей простился и с Дикарём, потом вышел из камеры, с тем, чтобы никогда с этими людьми больше не встречаться.
Сергей вытащил из своей сумки всё, что там было и положил перед Седым. Но с ними в клетке сидел ещё один арестованный.
– Наверное нужно угостить… – начал Сергей, отламывая кусочек от хлеба, но Седой резко положил огромную руку на его руку.
– Ты даже смотреть на него не смей! Видишь, особняком сидит? Опущенный он… не обращай на него внимание, он своё место знает, – с аппетитом начиная есть, сказал Седой.
Сергей вспоминал, где же он читал или слышал это слово, "опущенный", но никак не мог вспомнить.
– Простите… а что это значит? – осторожно, совсем тихо, склонившись к уху Седого, спросил Сергей.
– Хм… птенец ты ещё, необстрелянный. Но ты говоришь, срок у тебя большой? Что ж, научишься потихоньку. Петух он! Теперь понял? – громче ответил Седой.
Мужчина, лет сорока пяти, худощавый, жилистый, с бегающим, испуганным взглядом, съёжился и опустив голову, забился в угол клетки. Сергей никогда не видел таких… в смысле, опущенных, ему стало не по себе. Рука, с хлебом и колбасой, повисла в воздухе. Видимо, взгляд у него был тот ещё, Седой засмеялся.
– Таких гнид на зоне хватает. Пусть скажет спасибо, что на него платье женское не надели. Ладно, не обращай внимания, ешь. От голода уснуть не сможешь. А нам ещё ехать трое суток, – сказал Седой.
– Седой? Поделился бы шкерой, что ли! – услышал Сергей из соседней клетки, разделённой плотной стенкой.
– А сам не зашкерился, что ли? На вот, держи, Глухарь! – подойдя к стене и просунув руку с едой через решётку, ответил Седой.
Протянутая навстречу рука, быстро перехватила хлеб и колбасу.
– Видать, твой сосед, пассажир надолго, а? – спросил Глухарь, с полным ртом.
– А ты, значит, уши развесил, сучонок? Не твоего ума дело! Сядь и заглохни! – рявкнул Седой.
– А ну! Разговорчики! Чего раскудахтались? – войдя в вагон, спросил старший из конвойных.
– Ты бы за базаром следил, начальник… правильные слова говорил, сам знаешь, что бывает за такой расклад, – без страха, высказался Седой.
– А ты что? Авторитет тутошний, чтобы меня жаргону учить? – спросил конвойный.
– Чё время зря тратить? Если гниль сгнила, пользы нет, – ответил Седой.
Конвойный, кажется, не понял смысл сказанного, демонстративно сплюнув, он вышел из вагона. А на рассвете, его нашли убитым острой заточкой в горло. Никто не мог понять, кто это сделал. Клетки были закрыты, оттуда выйти никто бы не смог, если бы подумали на Седого, который накануне говорил со старшим конвойным. На станции, тело старшего конвойного накрыли и вынесли из вагона.
Через некоторое время, в вагон вошли четверо в форме и открыв клетку, в которой сидел Седой, стали бить его дубинками. Седой не издал ни звука, прикрыв руками голову, он лежал на полу вагона, подобрав под себя ноги. Били довольно долго, потом, так же молча ушли.
Вместо