Время перемен. Евдокия Краснопеева
необходимы две камеры на три дня… в одном Радиусе.
Тихий, смиренный возглас не дал ему закончить распоряжение:
– Магистр! Прошу меня простить, Магистр…
Джан Нэш резко повернулся на голос и не поверил своим глазам. Федра стояла перед ним, преклонив колено, как на Совете Соответствия, опустив голову вниз… Всей своей позой выражая покорность!
*** – Всему виной мой скверный характер, я не должна была вам противоречить… – мекала я благообразной овцой, теша его самолюбие.
Говорила неторопливо, с чувством в голосе, давая возможность своему начальнику насладиться моментом в полной мере. И всё равно – пауза затягивалась! Мне пришлось даже вздохнуть потрясенно… несколько раз, с придыханием и дрожанием губ.
Иероним Вседержитель! Неужто и это его не проймет? Придётся пускать слезу?.. Даже для толстокожего Магистра это было бы чересчур мелодраматично… Тут я сообразила, что он просто не в состоянии поверить в происшедшее. Следует немножечко помолчать, подождать, когда до него дойдёт. Как до утки на седьмые сутки!
Сейчас все придет в норму, я это знаю. Ведь я даю возможность отступить от намерений, как ни крути, противоПравных. Я скосила глаза в сторону и остолбенела… Нет… сейчас всё пойдет прахом! Светлый отрок летел к нашей мизансцене на всех парусах, и губы его шевелились. Я прекрасно знала, что он собирается проорать прямо в окаянные очи Магистра.
«Встань, Федра! Не смей унижаться!» – ни больше, ни меньше. Именно это собирается выплеснуть мой новоявленный защитник. Пришлось театрально раскинуть руки и въехать послушнику под дых. Он гукнул и грохнулся на колени рядом со мной, пытаясь отдышаться. «Картина маслом» от этого только выиграла – уже два покаянных грешника у стоп всесильного Магистра. Довольно ему?
– Хочешь сказать, готова говорить о танцовщице?
Наконец-то у него прорезался голос!
– Да, Магистр. От макушки вплоть до любимых ею трусиков розового кружева, – я подняла лицо, выдавая ангельски чистый взгляд.
Красивые твердые губы Магистра дрогнули в улыбке, он наклонился к моему ждущему лицу и прошептал:
– Филиция-Феклиста не носила никаких трусиков, никогда. Она считала их обременительным аксессуаром, отнимающим время в самые волнующие моменты жизни.
– Теперь будет носить, – так же шепотом уверила я. – Кружевные розочки по всему полю изделия – белые, черные и даже зелёные.
– Если ты думаешь, что я не отправил бы мальчишку в камеру, ты – ошибаешься.
Если бы я так думала, то и не стояла бы здесь в позе кающейся Серпионы, хотелось мне сказать, но я благоразумно промолчала. Лишь выдохнула тихо, чтобы тепло моего дыхания ненавязчиво коснулось щек моего оппонента. «Тепло доверия» – именно так называется маневр межличностного общения, которым я воспользовалась – идеально подходило к нашей мизансцене. Ведь мы шептались, едва не касаясь друг друга носами, как два воркующих голубка. Поза, которая может завести нас с Магистром неизвестно куда…
Наверное,