Трип на юг. Яна Филар
замнем, – ответил Антон. – Как вас зовут, отважная героиня?
– Ева.
Она смотрела в упор серыми, строгими глазами. Оценивала, проникая в самую душу, чтобы вынести одной ей понятный вердикт. К девушке с таким взглядом просто так не подкатишь, ничего от нее не скрыть. Правильные, хотя и не идеальные черты поначалу сбивали с толку. Антон представил, как случайный прохожий спрашивает у Евы дорогу, доверившись приятному личику, а потом торопиться скрыться, не выдержав тяжелого взгляда. Странно, но такие глаза он уже встречал. Давно, слишком давно, чтобы помнить, кому те принадлежали.
Он отвернулся, лишь бы не чувствовать неуютного любопытства, с которым Ева изучала его лицо, будто встать под прицел было платой за имя. Бездумно пялился в стену напротив, позволив вниманию ухватиться за надпись: «Ты продал нас, Максимка». Вероятно, имелся в виду президент Максим Заболотный. Дальше следовало довольно небрежное изображение эрегированного полового члена. Антон слышал, что в королевстве Бутан фаллосами на стенах жилищ отгоняли злых духов. Здесь за такое могли дать по шее, но добрые намерения анонимных художников перевешивали страх наказания. Ниже был изображен ушастый зверь придурковатого вида в шапке-ушанке, с бутылкой водки в одной лапе и пачкой банкнот в другой. Его имя, «Che-Bu Rashka», подошло бы вождю далекого африканского племени.
Дальше случилось странное.
Мир сузился до ровной кирпичной кладки, которая вскоре затянулась туманом. В сером абсолюте возникли сполохи света. В полном ничто зарождалось первое шевеление – отголосок земного ветра из тугого потока битов и байтов, развернувшего в пустоте рукава. Раздавался из ниоткуда бой барабанов – звук древний, как сама вселенная. Чернота обрела форму ушастого зверя, качавшего бедрами в непристойном танце. Бурые пушистые уши прыгали в такт. Существо обернулось и сверкнуло ослепительными клыками. У него трехглазая бычья морда в венце человеческих черепов. Могучее синекожее создание пританцовывало множеством ног – сколько их, мельтешащих, не сосчитать – раскинуло пучки рук и вспыхнуло пламенем. Ужасное видение горело, но не ощущало боли, лишь вращалось вокруг оси, как на вертеле. Из пасти вылетали треск рвущейся ткани, хлопанье крыльев, рев горных ветров – такой странный был у него смех. В этой вертящейся вакханалии Антон заметил еще шесть голов, по три с каждой стороны от бычьей – человеческих, разноцветных, неприветливых, они скалились, желали убить. Но не Антона – кого-то другого. Поднявшийся было из глубин страх упал в ноги: нет, не Антону уготованы копья, кинжалы, мечи в десятках лап, пики с отрубленными головами – а самой смерти. Бычемордый наконец замер и взглянул на нечаянного свидетеля с интересом, как на дворовую кошку, занес над ним когтистую лапу и…
– Да очнись же!
От оплеухи Антон пришел в себя и жадно глотал воздух, будто вынырнул из воды. Ева трясла его за плечи.
– Испугал меня до чертиков, я уже собиралась звонить в скорую. Закатил глаза, начал что-то мычать под нос, а потом и вовсе завалился набок.
Окинув