Метафоры любви. Диссоциативная теория любовного переживания. Сергей Букловский
уже определил его статус, рассматривает опыт как фантазматический конструкт отыгранного раскола внутри субъекта (!). Переживание лишь конституирует диссоциативный сценарий, – опыт невозможности и парадокса, пульсирующей в сети означающих. Войти в социальную реальность желающий субъект может только ценой расщепления. Проблема теории любовного переживания как скоротечного явления, ослабляющего каузальные связи неопределенностью, заключается в стремлении выдавать теорию части феномена за теорию феномена в целом. Расширение границ Я вызывает эйфорию и угрожает мнимому благополучию развития отношений, выходом из чего становятся неконтингентные (дающиеся без требования или ожидания будущих взаимных выгод в отличие от требования исключительности) отношения quidpro quo, покоящиеся на чувственности! Некоторые отношения, фундаментально исполненные требованием исключительности, оказываются сильнее любви. Свободу переживания обретает тот, кто признает свою атопичность социуму и одиночество – в противном случае преобладает измерение требования. Аффективные связи не предустановлены в сексуальном отношении и развиваются в соответствии с принципами, свет на которые проливает теория желания Лакана.
Любовный опыт не сводится только к тому, что субъект чувствует, и что зиждется на идеальных представлениях. Причина романтического переживания определяется этически с точки зрения заблуждения, как собственная категория, содержащая изменчивость и несовпадение представлений об устройстве отношений. Интенциональная причина переживания располагается на уровне компромисса между сильной страстью и режимом более глубокой, но преждевременной привязанности к объекту, содержание которого предстает в виде инсталлированной античной вазы, обрамляющей пустоту. Переживание инспирировано значением, значением внутреннего этического отношения и ничем кроме самого любовного переживания это отношение не определяется. Субъект, не понимающий, что ему должно делать, сталкивается с необходимостью оправдать свою нарциссически организованную любовь в глазах Другого, которая и так по определению не содержит изъяна. Любовное переживание принципиально частично: оно обеспечивает сцепление с конкретным субъектом (в котором репрезентируется весь социальный порядок), наделяя его этическим статусом, лишенным социальной гравитации. Причины любовного переживания не поддаются обобщению, поскольку та частичная забота, которую любящий проявляет о возлюбленном объекте, не распространяется на всех. Этика человечности возникает из ожиданий, которые любимый объект формирует, тем самым обязывая соответствовать этим ожиданиям. Само романтическое взаимодействие не определяет набор обязанностей (Wallace R. J., 2012, 176–183), во всяком случае не больше, чем в других видах отношений. Очевидная жесткость причин любовного переживания, предоставляемых Другим, проливает свет на логические структуры, связанные со свободой маневра