Музыкант – Продолжение. Повесть. Новеллы, притчи, Хайвей № 95. Том 3. Юрий Даллакян
время, когда враги революции… частный сектор… сволочи и мерзавцы… Или они отдадут нам сами, или мы будем вынуждены.
Остап, не дослушав речь Ильича, поднялся и пошел в сторону кухни, откуда вскоре появился с ящиком бургундского. Далее он ознакомил друзей с содержимым ящика и молвил:
– Вот, пожалуйста, нашему столу за их счет.
Ильич сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и, улыбаясь с мудрым прищуром, как бы говорил: «Вот что значит сила революции и моей мысли! Я и есть главный!»
Остап смотрел на него и думал: «Я что, полный идиот, идти с парабеллумом против толпы? Ну уж нет, лучше ящик гостеприимства, чем с пробитой башкой в ЧК».
Беседа вроде бы еще продолжалась, и Вася протянул руку к бутылке с бургундским. Налив, сделал глоток и чуть было не поперхнулся. Это оказалась водка, а он наполнил ею большой бокал для вина. Он огляделся и понял, что сидит в харчевне, а на столе перед ним соленые огурцы, помидоры с квашеной капустой и еще картошечка вареная, а также хлебчик черный имеется.
Тут Вася не удержался… Налил еще фужер до краев и тут же махнул, закусывая чем бог послал.
После чего сознание Василия отрубилось прямо за столом.
Потом он увидел себя сидящим в кресле у камина рядом с Марксом, Энгельсом и Лениным.
На корточках у камина с огнем упражнялся Остап, а рядом с ним стояли гири и тот самый двенадцатый стул. Вся публика наблюдала за ним, а Вася рассматривал публику.
Тут в комнате появилась прислуга и, раздвинув всех, поставила на лучшее место трон.
Тишина, стук шагов, как эхо, тяжелая поступь… запахло табаком.
В комнату вошел Сталин. Выпустив облако дыма, суровым взглядом обвел присутствующих.
– Лаурентий, это что за сходняк сионизма в моей стране? Почему не доложил? В Сибирь захотел?
– Да они из ничего вошли, Коба! Мистика, – попытался оправдаться тот.
– Ну хорошо! Однако надо поставить точку в этом шабаше психов, воров, террористов и сбивающих обычных людей с пути истинного.
Вы все, господа, преступники! Именно вы принесли народам кровь, вовлекая их в перевороты и революции. А ты, Ильич, – ткнул он пальцем, – главный террорист! Что дала людям твоя революция? Это я исправлял твои ошибки и построил социалистическое государство! И что вы сделали после того, как меня отравили! Вы развалили созданную мною страну и все время жрали – жили, жили – жрали!
Но главное, к чему вы пришли в 91-ом?
А пришли вы к тому, с чего и начинали! И заодно привели к власти чернь от радикального сионизма.
Что, Маркс, понимаешь, что я прав и что вы натворили с Энгельсом? А ты, Энгельс, зачем Маркса кормил? Совсем сдурел?! Вот он и сподобился на утопические сказки. Он пишет – ты кормишь.
Вы же ничего не создали, ничего не построили. Вы только разрушали, подстрекали, стравливали и терроризировали, проливая людскую кровь!
Но страшнее всего то, что у таких, как вы, куча последователей – бездельников, халявщиков!
Нет вам прощения! Мы будем вас судить народным судом.
Лаурентий!
– Слушаю,