Воспоминания. Победы и страсти, ошибки и поражения великосветской львицы, приближенной к европейским монархам в канун Первой мировой войны. Княгиня Дэйзи фон Плесс
Мой ответ успокоил его маленькую любопытную натуру, как успокаивал многих взрослых. Мне часто кажется, что дети облекают в слова те самые вопросы, на которые невозможно найти ответа, сколько бы знаний и опыта нам ни удалось приобрести.
Как только королю Эдуарду стало лучше, нам сообщили, что коронация состоится в августе; мы с Гансом прибыли в Лондон в июле и успели поприсутствовать на первом большом балу Шилы в Гровенор-Хаус. Там было немало красавиц, но всех затмевала красотой и обаянием Мария, королева (тогда кронпринцесса) Румынии. Где бы она ни появлялась – верхом на необъезженной лошади в Фюрстенштайне, в румынском национальном костюме или на торжественном приеме в короне и при всех регалиях – она всегда королева. Я слышала, ее обвиняют в театральности; но она точно понимает в чем-то примитивный вкус и идеалы румынского народа и показывает им именно ту королеву, которую они желают видеть и которую способны понять.
Помню замечательный вечер в доме леди Артур Пэйджет, на котором пела Мэри Гарден и декламировала Жанна Гранье. Вечер устраивали в честь кронпринца и кронпринцессы Румынии; были приглашены герцог Фрэнки Текский, лорд и леди Уорик, миссис Джордж Кеппел и Шила с Бендором. Тот сезон выдался ужасно скучным. Я сбежала в Кил-Холл, чтобы глотнуть воздуха, и застала там Хоуп Верес и Мориса де Ротшильда, а также великого князя Михаила Михайловича и Софию. Великий князь написал в моем альбоме: «Если мне суждено быть несчастным, я постараюсь спрятать свои горести в своем сердце, а вы всегда найдете во мне верного и любящего друга». Свое подразумеваемое обещание великий князь всегда держит.
В том году я была на премьере «Манон» Массне в Ковент-Гардене. Пела Мэри Гарден; она выглядела идеальной героиней. В июле я познакомилась с молодым герцогом Адольфом Фридрихом Мекленбург-Стрелицким на ужине, который Шила и Бендор устроили в честь герцога и герцогини Коннаутских, их дочери, княгини Маргарет, кронпринцессы Румынии, и Текских. Кажется, тогда молодой фон Стрелиц не останавливался в Гровенор-Хаус, хотя в августе он провел неделю в Каусе с Шилой и Бендором у них на яхте.
Я пела на многочисленных благотворительных концертах, а в середине июля председательствовала в германском киоске на огромном благотворительном базаре в помощь детской больнице на Ормонд-стрит; в совет директоров больницы входит сэр Джон Мюррей, мой замечательный издатель; вторым вице-председателем является лорд Уоррингтон. Пришли королева Александра, наша патронесса, и целая толпа членов королевской семьи. Мой киоск, украшенный маргаритками, все признали самым привлекательным. Кайзер прислал мне на триста фунтов дрезденского фарфора. В первый день киоск обступила целая толпа; у меня ушло больше часа, чтобы добраться туда от входа в парк. В Англии у меня всегда была, что называется, «хорошая пресса». Более того, во все времена английские газеты и журналисты вели себя по отношению ко мне по-рыцарски и всегда мне помогали. Английские журналисты проявляли любопытство, но никогда не вели себя нагло и никогда не публиковали полуправды, чем грешат некоторые американские журналисты