Дети разлуки. Васкен Берберян
своей…
У него был хриплый голос с носовым звуком, который раскатистым эхом отскакивал от голых стен столовой. Молодые люди сосредоточились в почтительном благоговении. У них были мокрые волосы из-за проливного дождя, и кое-кто даже позволил себе чихнуть. Чтобы попасть в столовую, надо было пройти через двор, так что в плохую погоду легко было промокнуть.
– Аминь, – завершил молитву директор.
Он сделал пригласительный жест рукой, и три монашки начали обходить столы и разливать по глиняным плошкам картофельный суп. Острый запах жареного лука вызвал приступ тошноты у Микаэля, но он совладал с собой.
– Сестра Валентина, мне совсем чуть-чуть, – взмолился он, благодарно натянуто улыбнувшись.
Бормотание в зале покрыл звук колокольчика, это был сигнал к тишине.
Отец Сирапян по прозвищу Габиг, то есть обезьяна, названный так за густую волосатость, встал.
– Микаэль, пожалуйста, – сказал он, – сегодня вечером твоя очередь читать нам отрывок из «Чистилища». – И подвинул вперед черный томик, лежавший перед ним. Во время ужина студенты должны были читать по очереди отрывок из специально выбранной для этого случая книги.
Микаэль на мгновение замешкался, потом встал и пошел к большому столу, за которым ужинали все девять монахов колледжа. Темные одежды, выделявшиеся на фоне белых стен зала, делали их похожими на летучих мышей или по крайней мере на создания из потустороннего мира. Азнавур глянул на Микаэля, когда тот перешагивал через лавку, и ему не понравилось угрюмое и неопределенное выражение лица друга. Он проводил его взглядом, пока тот шел по проходу, и заметил, что Микаэль немного пошатывается. Азнавур даже забеспокоился, чтобы тот вдруг не упал.
– Итак, – начал отец Сирапян, – мы выбрали псалом «Помилуй, Боже». Нам показалось это целесообразным после известных событий сегодняшнего вечера.
Микаэль хотел было сказать что-то в защиту Дика. Он хотел объяснить монаху, что тот и не думал красть, а только хотел показать ловкость, свои навыки почти состоявшегося фокусника. Словом, это было просто ребячество, а вовсе не настоящая кража. Но неподвижное лицо директора, его ленивый и отсутствующий взгляд заставили юношу изменить свое решение. Сидевший рядом Волк окинул своего ученика проницательным взглядом. Микаэль взял книгу и направился к винтовой лестнице, которая вела к деревянному амвону. Стараясь не потерять закладку, он поднялся и неопытным жестом положил книгу на пюпитр, хлопнув ею в унисон с разразившимся в этот момент за окнами громом.
Затем он откашлялся и начал читать:
– «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей…»
Суп в плошках остывал. Никто не осмеливался есть его из опаски. Только директор зачерпнул ложкой бульон и втянул его, не беспокоясь о сопровождавшем этот жест звуке.
– «По множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое…»
– Святые отцы!
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге