Дети разлуки. Васкен Берберян
расскажу, – ответил он, с опаской озираясь вокруг.
Мужчины вышли за ворота и направились по пыльной дороге в город.
– Пойдем полями, – предложил Мартирос с детским энтузиазмом.
– Зачем?
– Так просто, чтобы вспомнить времена, когда мы были детьми.
Мальчишками они играли в полях подсолнечника, прятались в цветах, втягивали их сладковатый аромат, грызли несозревшие семечки, по вкусу напоминавшие молоко. А когда шел дождь, они срывали подсолнухи, чтобы прикрываться ими, как зонтиками.
Сероп засмеялся, глядя на узкие, двухцветные башмаки друга, выглядывавшие из-под элегантных брючин.
– Да, но тогда ты бегал босиком, – заметил он, прежде чем скрыться в густых зарослях.
– Какая разница, – ответил Мартирос, бросил окурок, придавил его каблуком и последовал за другом.
– Как дети? – спросил Мартирос, закуривая другую сигарету.
– Хорошо, – ответил Сероп, пожав плечами. – Но тот, что родился первым, прямо злой какой-то.
Приятель ухмыльнулся.
– Он всего лишь ребенок, чего ты?
– Ну и что с того? Факт остается фактом: брат его чистый ангел, а он – дьяволенок…
– Как тебе удается его отличать?
– У него на запястье красная тесемка, а у другого – зеленая, – ответил Сероп, насупившись.
Они шли среди высоких цветов, прокладывая себе дорогу руками, особенно Сероп, который был ниже ростом, – единственное черное пятно на желтом фоне.
– Эй, смотри, какая красота! – воскликнул Мартирос, обернувшись и придерживая рукой шляпу, чтобы ветер не унес ее.
Они дошли до вершины холма, откуда открывался чудесный вид. Солнце на закате, восхитительный огненный шар, едва касалось края моря, позолотив всю бухту. От раскаленной за день земли исходил радужный пар, а в нем дрожали и расплывались контуры всего вокруг. Подсолнухи, сами как маленькие солнца, повернулись к заходящей сфере, чтобы почтить ее последним приветствием сегодня.
– Считаю до двадцати, и его не станет…
Сероп удивленно уставился на друга.
– Солнца, егбаир, брат, – уточнил Мартирос. – Сегодня – это уже вчера, и знаешь, что я тебе скажу? – Он выдержал паузу, чтобы привлечь внимание друга. – Завтра будет другой день! – воскликнул он театральным голосом бывалого комедианта.
Сероп посмотрел на горизонт, и вдруг дрожь пробежала по всему его телу.
– Что с тобой? – спросил Мартирос, заметив этот легкий озноб.
– Давай вернемся, – пробормотал Сероп, отгоняя кружившего вокруг него комара и возвращаясь к прерванному пути.
– На работе что-то не так? – попробовал угадать друг, но не получил ответа. – Живан сказал, что ты хотел видеть меня, – настаивал Мартирос, упомянув общего знакомого, водителя грузовика, который возил товар с фабрики в Афины.
– Да.
– Чем я могу