Сероглазый Чингисхан Белой Гвардии. Том 4. В пылающей бездне 1914-го. Екатерина Левашёва
иногда до высокой экзальтации при непосредственном общении с царем (смотры, объезды, случайные обращения), то падая до безразличия.
Как бы то ни было, настроение армии являлось достаточно благоприятным и для идеи монархии, и для династии. Его легко было поддержать.
Но в Петрограде, в Царском Селе ткалась липкая паутина грязи, распутства, преступлений.
Правда, переплетенная с вымыслом, проникала в самые отдаленные уголки страны и армии, вызывая где боль, где злорадство.
Генерал А. Деникин с супругой
Члены Романовской династии не оберегли «идею», которую ортодоксальные монархисты хотели окружить ореолом величия, благородства и поклонения.
Я не стану копаться в той грязи, которая покрыла и министерские палаты, и интимные царские покои, куда имел доступ грязный, циничный «возжигатель лампад» (Г. Распутин-прим. автора), который «доспевал» министров, правителей и владык.
Рассказывали, что попытки Распутина попасть в Ставку вызвали угрозу Николая Николаевича (Великого князя-прим. автора) повесить его.
Так же резко отрицательно относился к нему Алексеев (Генерал, начальник штаба Верховного Главнокомандующего-прим. автора).
Этим двум лицам мы обязаны всецело тем обстоятельством, что гибельное влияние Распутина не коснулось старой армии…»
Генерал А. Деникин
Глава 4. 34-й донской казачий полк
На судьбоносный момент начала Великой войны родной Забайкальский полк лихого барона Роберта Унгерна всё еще оставался на востоке Империи в связи с неясной позицией давнего русского недруга-Японии.
Однако эта неожиданная помеха совершенно не помешала энергичному, молодому офицеру решительно устремиться на запад страны одиночным порядком, оставив архаичную Монголию далеко позади, вновь не изменив своей особой природной склонности неизменно форсировать предстоящие события.
Незадолго до роковой отправки на стратегический Северо-Западный фронт красавец-барон заглянул в родной приморский Ревель.
«В середине августа первый эшелон нашего полка, включавший нашу 1-ю сотню, вышел со станции Гродеково на запад неизмеримость величия нашей родины, как в смысле ее беспредельности, так и в отношении неисчерпаемых природных богатств, казалась нам залогом несомненной нашей победы.
Эта уверенность укреплялась видом ликующего народа по городам и станциям на всем протяжении нашего десяти тысячевёрстного пути на запад.
Поля и леса Сибири уже одевались в золотистую парчу осени. Богатство урожая подтверждалось видом сжатых и покрытых золотистыми снопами хлеба полей.
Повсюду на станциях кипела работа: горы разных товаров ожидали очереди отправки к местам назначения; тяжело нагруженные поезда перебрасывали на запад к фронту бесконечные эшелоны войск и продукты труда сибиряка – масло, кожи, мясо, хлеб, скот, лес и пр., и пр.
Оценивая