Записки невольника. Дневники из преисподней. Николай Леонидович Молчаненко
Весь день заключённых заставляли бегать с матрасами на голове вдоль забора, а на каждом углу стояли надзиратели с плетью, подгоняя тех, кто не успевал. Сигизмунд сказал, что даже неделя в таком месте способна уничтожить человека – физически и морально.
После того, что рассказал Сигизмунд, я на мгновение подумал: «Может, стоит самому увидеть это всё, чтобы понять до конца?» Но он сразу ответил, что лучше никогда не попадать туда. Он рассказал про лорда Байрона, который попросил запереть себя в венецианской тюрьме, чтобы испытать ужас заключения, и потом долго не мог прийти в себя.
Мы все сильно жалеем, что Сигизмунд теперь будет жить в другой комнате. Никто не хочет с ним меняться, а он опоздал на заселение всего на один день.
17 декабря 1942 года
Я считаю организацию диверсий слишком опасной. В условиях, когда над нами постоянно нависает угроза террора, при полном произволе, любое неосторожное действие может обернуться смертью – нас уничтожат, прежде чем мы успеем хоть что-то сделать. Саботажник должен быть осторожен и действовать так, чтобы его совесть была чиста перед самим собой. Для того чтобы нанести существенный вред и при этом подвергаться меньшему риску, нужно быть более профессиональным, разбираться в технологических процессах, знать слабые места.
Однажды я наблюдал, как мастер подвёл ригель с кернами к контрольному пункту и допустил небольшую ошибку при опускании – ригель соскользнул с тележки. В результате этого у большинства кернов лопнули шейки – тонкий участок перехода между стержнем и его знаком. Такие керны выбраковывают, они становятся непригодными для литья. После этого случая я стал использовать эту ошибку в качестве примера для небольшого саботажа. Когда представляется возможность, я повторяю эту «операцию». Чтобы не возникло подозрений, я придумал разные способы. Например, ставлю камень под одну из опор ригеля, а затем, когда ригель опускается, выбиваю камень, из-за чего часть шеек ломается.
Есть и другой способ. Ригели с кернами после окраски графитом и сушки помещают в старые сушильные камеры для охлаждения. Там нет освещения, и я пользуюсь этим. Прохожу до конца камеры, где темно, и проверяю, нет ли поблизости кого-нибудь. Вход хорошо просматривается благодаря освещению, поэтому, если никто не идёт, я беру керн одной рукой, а другой – знак, и слегка сворачиваю их. Это создаёт небольшую трещину на шейке. Если мастер при контроле заметит трещину, керн выбрасывают. Но если не заметит – во время заливки керн всплывает, и изделие оказывается бракованным.
О всём этом знает только один человек – Миша «Кардинал», мой наставник и вдохновитель. Он постоянно говорит о том, что нужно быть хитрым и осторожным. Лучше сделать меньше, но без риска, потому что, если попадёшься – это конец. Смотря назад, я понимаю, каким я стал: находчивым, осторожным, и не столько смелым, сколько хитрым. Иногда я задаюсь вопросом: не превратит ли нас Германия со временем в подлецов? Миша только