Я помню причал. Владислав Фолиев
друг другу по учебе. И все, конечно, думали, что у нас роман. Мы эту легенду никак не подтверждали, но и не опровергали – нас забавляло, как все вокруг строили догадки о том, что же между нами на самом деле.
Так как я был парнем, а Ася – девушкой (удивительные факты, не правда ли) дружба наша пережила период, когда оба мы стали какими-то скованными, будто в ужасе ожидали следующей ступеньки нашего общения, взойти на которую неизбежно предложит один из нас. И вот однажды, в один из дней после нашей учебы, я предложил ей искренне поговорить, чтобы определить, что же между нами. Мы сели на безлюдной аллее, и я сказал, что испытываю к ней глубокую любовь, но она не романтическая, а она сказала, что тоже видит во мне близкого без романтического подтекста. Так, одним разговором мы и облегчили всю тяжесть, нависшую над нашим общением, – и больше она к нам не возвращалась.
Меня всегда раздражала фраза: «Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает». Особенно, когда человек транслировал ее на широкую публику. В такие моменты я с долей раздражения думал про себя: «По себе людей не судят. И вообще, почему, исходя из своего субъективного опыта или опыта людей из твоего окружения, ты делаешь такое громкое заявление?» Я давал лишь одно объяснение, почему такие люди определяют пол выше человеческого – они не способны к подлинной дружбе как таковой, они лишены ее понимания. Ведь так глупо лишать себя общения с человеком противоположного пола, который интересен тебе прежде всего как личность, только потому, что вы «должны» испытывать к друг другу сексуальное влечение, которого между вами на самом деле нет, будто вы не выполняете «главный критерий» между общением мужчины и женщины.
Нашему с Асей съезду поспособствовал мой сосед по квартире – здоровенный рыжеволосый студент факультета журналистики, а по совместительству обладатель астмы и работы в турагенстве. Из-за финансовых трудностей в семье он резко съехал с квартиры, которую мы снимали с ним вот уже второй год. Я начал срочно искать ему замену. Когда я рассказал обо всем Асе, то она, жившая с самых первых дней учебы в общежитии, сказала, что может жить вместе со мной. Я сначала воспринял ее предложение как шутку, но когда понял, что говорит она вполне серьезно, то, недолго думая, согласился. Так мы и стали жить вместе в двухкомнатной квартире, едва прошло три месяца после начала нашего второго курса.
Со временем все небольшое количество природного шарма противоположного, которого и так было между нами чрезвычайно мало, окончательно растворилось – он стал для нас обыденностью. Мы показывали друг другу купленную одежду, могли посоветоваться насчет внешнего вида. Мы любили вкусы друг друга. Я мог увидеть ее дома в лифчике и сказать: «Вот, сегодня ничего», а когда она видела меня в трусах, то могла сказать: «Трусики зачет. А где дырки?» Мы могли спросить совета о противоположном поле. Это было чудесное время. Бесконечный смех, беготня, совместный ужин перед телевизором. И эти разговоры. О, как часто мы сидели допоздна на кухне или в комнате одного из нас и рассуждали обо всем подряд. А затем